Мертвые не умеют смеяться

Лещенко Владимир

Мобильники и побрякушки можете забрать – только симки вытащите и поломайте. А лучше – сожгите.

Машину отгоните подальше и бросьте. Вот ее сжигать не надо – сгоревшее авто привлекает внимание, а так – мало ли кто и зачем машину поставил.

– Командир, – гортанно прогундосил кто-то. А скажи – тут девки же – можно их…

– Можно, – бросил первый голос. Нэ дурак – сам хотел сказать.

– Командир, – пророкотал чей-то голос. – А скажи – девки как? С ними можно, чи ни?..

– Можно, – бросил майор. – Трепак подхватить

не боишься – можно…

И решение пришло мгновенно.

С самого начала их «плена», сметливая девушка прикидывала возможные пути бегства. Так, на всякий случай. Судьба ей благоприятствовала – шоссе обрывалось шагах в пяти от того места где их держали под прицелом автоматов крутым откосом, а дальше – густой заснеженный лес. Правда, до него метров пятьдесят открытого пространства, но бегает она быстро, а вокруг – темнота. Пока подкатят машину, пока направят вниз свет – вполне можно успеть добежать до леса. Да, конечно шанс не велик, но он есть…

Мысль предупредить остальных ребят она оставила сразу – как ни жаль, а каждый здесь – сам за себя. Хотя, начни они разбегаться все разом, было бы больше шансов… Конечно, убегать от здоровенных ментов еще то удовольствие, но все же она – кандидат в мастера спорта по легкой атлетике и первый разряд в спортивной гимнастике добыла не в постели у тренера. А тяжелые мужики в «доспехах» скорее увязнут в снегу, чем она. Счастье, что на ней сапоги на низком каблуке и легкая шубка… Кстати, белая – меньше различима на снегу.

Ну, на счет «пять»… Раз… И не боятся – терять ей нечего, да и тянуть дальше смысла нет: вот-вот ноги затекут настолько, что без разминки и шагу не сделаешь… Два… Ой, страшно-то как!.. Три… Господи, если ты есть – спаси рабу твою грешную, Елену… Четыре…

Пошла-а-а!!!

Караульные успели лишь вскинуться, когда легкая фигурка, будто подброшенная в воздух пружиной, взвилась с дороги и шмыгнула. Никто даже не кинулся наперерез – краем глаза Лена различила, как один из конвоиров пытается сорвать с плеча автомат, но ремень там, слава Богу, за что-то зацепился. А остальные вообще застыли, разинув рты. Боже мой – неужто удастся? Автомат – ерунда. Она не раз читала, что попасть из него, да еще в спешке, не так-то и просто, а малейшее отклонение ствола от цели…

Она вскочила на ограждение шоссе и…

Страшный удар в спину оборвал так и не законченную мысль, крутнул Лену на месте и сбросил вниз. Катясь кубарем под откос в облаке снежной пыли, она уже не чувствовала ничего, лишь в стремительно темнеющем сознании почему-то крутилось одно и то же: «Мама… мама… мама…» А потом мир вдруг ослепительно вспыхнул и погас окончательно.

Прапорщик Арджанов опустил ПМС и скупо ухмыльнулся углом рта. Великолепный стрелок, не раз бравший для родного управления призы в состязаниях по стрельбе, он даже не думал, что мог промахнуться. Он просто делал свое дело и делал его хорошо…

После минутной тишины, последовавшей за выстрелом, истерично вскрикнула

Элеонора, завизжала от ужаса, закрыв лицо руками Нина – дочка водочного магната Вановского… Она втайне недолюбливала «эту выскочку» Горелову и не понимала зачем Элька таскает нищую девку на их тусовки, но теперь даже она поняла, что перед ликом Костлявой они все равны – и детки богатеев, и выходцы из низов.

– Ну и зачем, Махмуд? – с некоторым сожалением спросил прапорщика майор. – Что нам теперь делать с этой дохлой девкой? Да и ребятам вниз лезть – проверять.

– Зачем проверять, – белозубо улыбнулся стрелок. – Разве Арджанов хоть когда-нибудь мазал?

И тем не менее, майор приказал Торопцеву послать вниз двоих своих солдат, чтобы те проверили – не нужно ли добавить девчонке. Пулю в голову, естественно. Послал бы своих, да вот еще – по сугробам лазать… Пусть уж «сапоги» тоже хоть что-нибудь сделают… А для присмотра послал с ними и одного из своих людей. Вдруг да она жива, а у срочников дрогнет сердце добивать бабу? В конце концов было бы ненужной жестокостью бросать ее тут умирать в мучениях от раны… Чертыхаясь, спустились все трое по крутому откосу насыпи, увязая в снегу, где по колено, а где – по пояс.

– Чего там?

– Да, наповал, – плачущим голосом откликнулся снизу один из мальчишек, к раскинувшейся крестом в снегу девушке даже не прикоснувшись. – Мертвая она, – иллюстрируя свои слова, солдатик потыкал лежащую стволом автомата, держа его на вытянутых руках, как палку. Второй вообще, согнувшись в три погибели, блевал в снег, уронив каску на глаза и раскачиваясь. – Чего проверять-то?

Солдату действительно было все ясно: на белой шубке убитой расплывалось черное пятно…

– А ну – переверни!

Солдат пыхтя и ойкая, повиновался. Легкое тело перевернулось в снегу навзничь, голова на тонкой безвольной шее запрокинулась… Спереди мех тоже заливали потеки, словно кто-то облил шубку чернилами.

– Навылет прошла, – констатировал полицейский. Махмуд бывший чемпион по стрельбе из произвольного пистолета, – пояснил он. Тысячу из тысячи очков выбил. Он правда не стал уточнять что это было в далеком уже 1999 году на кубке имени Дудаева в независимой Ичкерии.

Старший из десантников подумал, что не будь этих дырок и крови – так б можно было стянуть с дохлячки шубку, которую потом обменять у кого-то из знакомых девок на пару ночей любви.

Ладно пошли – вытаскивать ее отсюда времени нет да и сложно, – бросил омоновец, цокнув языком. Ночью снег обещали – засыплет так что и видно не будет. Потом приедем, приберем. Забрав сумочку, он надвинул на лицо жертвы стрелка экстра класса шапочку, после чего все трое полезли на верх. Это было непросто – дважды они чуть не срывались на полпути, а один раз проехали склон почти сверху донизу.

Кто-то из «ментов», сжалившись, протянул им автомат, уцепившись за который, они поочередно выбрались на дорогу.