Мертвые не умеют смеяться

Лещенко Владимир

Он вздохнул и вытащил из пачки ранее начатый доклад «Российского общества евразийских исследований».

«…При господстве в обществе субпассионариев неизбежно наступает фаза обскурации, при которой процессы распада в этносоциальной системе становятся необратимы. По теории это происходит примерно через тысячу двести лет после образования этноса и таким образом именно этим и объясняется ситуация в России …В силу собственной ничтожности субпассионарии при упадке любого этноса используют учение которое становится этическим императивом. Они говорят: «…мы на все согласны, только вы нас кормите и водку давайте». Их становится все больше и больше. Всякий

рост становится явлением одиозным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. В искусстве идет снижение стиля, в науке оригинальные работы вытесняются компиляциями, в общественной жизни узаконивается коррупция. Все продажно, никому нельзя верить, ни на кого положится…Ценятся не способности, а их отсутствие, не стойкость в мнениях, а беспринципность… Все сказанное Львом Гумилевым в точности повторяет современное «Российское государство» это видит всякий нормальный человек… А после того как субпассионарии проедят и пропьют все ценное, сохранившееся от героических времен, наступает последняя фаза этногенеза – мемориальная, когда этнос (русские) сохраняет лишь память о своей исторической традиции. Новый цикл развития может быть вызван лишь очередным пассионарным толчком…»

С этой мыслью президент России и умер…

* * *

Шел двенадцатый час, Ильгар, клюя носом, сидел над сложенными на зеленом сукне золотистыми жетонами. Пьяненькая Вика уже полчаса как ушла «попудрить носик» и так и застряла, вероятно, в дамской комнате.

«Дрыхнет на толчке, поди, девочка, – думал парень, следя за гипнотическим вращением черно-красного колеса: он давно уже раскидывал фишки без всякой логики, равнодушно сгребая выигранные и не обращая внимания, когда крупье лопаточкой сгребал никелевые кругляши на свою сторону стола. – Ну и хрен с ней… Отец – профессор, мать – писательница, дед – знаменитый художник, а у этой, а весь ум как будто в сиськи ушел. Хорошо хоть – живые, а не силиконовые… Хотя – может талантливо прикидывается? Дурочек больше любят… И где Влад интересно шатается?

Он сцапал стоящий у локтя бокал с выдохшимся шампанским и сделал большой глоток. Чуть-чуть полегчало, но завсегдатай подобных злачных мест знал, что ненадолго. Игроков вокруг было немного – сказывались и поздний час, и нездоровое, кризисное время. Выбрасывать деньги на ветер без толку избегали даже отпетые игроманы – те что первое время после снятия запрета на азартные игры просто – таки роились в казино и залах игровых автоматов.

«Пора на ночлег, так сказать в уютную берлогу – твердо решил он, сгребая фишки в карман и, по привычке, швыряя одну благодарно улыбнувшейся девушке-крупье. – Найду эту дуру, завезу домой и – в койку. И так шеф завтра стружку снимет. Эх, хотел ведь часок-другой посидеть…»

Чуть покачиваясь, он побрел к выходу, раскланиваясь с завсегдатаями и делая ручкой знакомым девушкам. Фишки он не считал, но, по прикидкам, остался «при своих». Штука «зелени» туда – штука сюда…

Возле кассы он нос к носу столкнулся с Викой, выглядевшей не блестяще.

«А девочка-то кажись перепилась… – подумал Ильгар, засовывая в карман пачку денег – он даже не удосужился проверить, сколько ему дала рыжая кассирша: какая, к черту, разница? – Ну и? Мне с ней детей не крестить, зато секс обещает быть отменным… Хотя – Влада жалко, он похоже на неё всерьез запал»

– Ты куда собрался? – повисла на нем девица, бесстыдно, взасос, целуя при всех. – Разве мы больше не играем?

– Поехали, – грубовато

положил он ей руку на плечо. – Бай-бай…

– А Влад где?..

– Желаешь секса втроем? Я этим не увлекаюсь…

– Фу, грубиян! Ты мой и только мой!

– Но тачка то его?

– Но не бросать же нам машину на стоянке?

– Тогда пойдем. А бабла у Борисова на такси хватит.

– Хва-а-атит! Хва-а-а-тит! – пропела Вика, серебристо смеясь.

Глаза у нее были пустые-пустые…

… «Лексус» медленно вырулил на Новый Арбат, за тонированным стеклом проплыли зеленые купола церкви Симеона Столпника – на которую незадолго до того смотрел Влад.

И ему – тридцатилетнему выпускнику МГУ, не верившему в Аллаха и в Христа – вдруг почудилось непонятное свечение вокруг купола – какое-то серебристое, щемящее и… обреченное.

Наваждение пропало – обычный пейзаж, обычная церквушка, одна из многих, сохранившихся в Москве, обычная пробка…

Пробка? Откуда?

«Лексус» уперся в задние ряды сердито гудящих клаксонами автомобилей. Встречная полоса была пуста, но в сторону Смоленской все полосы были забиты до отказа.

– Во, выспался! – в сердцах грохнул Ильгар кулаком по рулю и «Лексус» исторг истошный вопль мартовского кота, обманутого в самых светлых чувствах. – Как думаешь, надолго застряли?

– Застя-я-я-ли, застря-я-яли! – пела Вика, улыбаясь неизвестно чему. – Застря-я-я-яли!

«Ну, пережрала, – сердито подумал парень. – Может, в объезд?»

Но сдавать назад было поздно: почти в багажник «Лексусу» уперся могучий бампер «Хаммера», а позади него, в морозном тумане выхлопа, подсвеченном алыми отсветами стоп-сигналов вырисовывался еще кто-то, такой же угловатый, и могучий.

«Это надолго, – вырубил он движок. – Что бы не через центр? Быстрее захотелось… Вот и кукуй тут!»

Он включил приемник – нашел знакомое «Дорожное радио».

Новости науки – акадмик Мудельман с успехом доказал теорию сферического коня в вакууме – это идеальная шарообразная лошадь, предельно упрощенная математическая модель реальной лошади, – радостно заверещала знаменитый ди-джей Оля Прухина.

О погоде – по прогнозам гидрометеорологов и астрологов в наступающем Новом Году в России круглый год должен идти снег с дождём и наблюдаться резкое увеличение популяции медведей. А еще – летом ожидается повышенная температура, а зимой – пониженная вплоть до минусовой! Это так, для лучшего погружения в атмосферу будущего! Оставайтесь с нами! А теперь как говорил великий африканский король Бабангида Первый «Вернемся к нашим бананам…» Группа «Бананаманго» исполнит для вас…»

– Тьфу! – он вырубил «Сони».

– Доорогоой! – потянулась к нему девушка, требовательно запуская руку в вырез куртки, плавно, но неотвратимо ведя ее вниз… – Дорогоой!..

«А почему бы и не здесь?.. – расслабленно думал он минуту спустя, машинально гладя мягкие светлые волосы на затылке, пригнувшейся к его коленям девушки. – Стекла тонированные, подвижек не предвидится.»

Под негодующие звуки клаксонов его душа воспарила куда-то ввысь…

Увы, с небес на землю его спустил какой-то человек, протолкавшийся между тесно, едва не смыкающихся бортами автомобилей и, с размаху, обеими ладонями впечатавшийся в стекло. Мелькнуло на мгновение перекошенное лицо с вылезшими из орбит глазами, пар, вырывающийся изо рта, а потом неизвестный втиснулся в узкую щель между «Лексусом» и стоящим бок о бок с ним «Шевроле», длинно скребнул по дверце чем-то металлическим и канул в темноте позади.