Мертвые незнакомцы
Шрифт:
Воорт просто ждет объяснения.
Богданович говорит, продолжая жевать пончик:
– В конце шестидесятых был такой конголезский руководитель по фамилии Лумумба. Заир тогда назывался Конго. Патрис Лумумба. Он был коммунистом, а в те времена это кое-что значило. ЦРУ помогло свергнуть этого типа. Черт возьми, да все Конго стало бы красным, не сделай они этого. Насколько я понимаю, в какой-то момент отец доктора Таун помог им – дал информацию о людях Лумумбы. Он не понимал, что должно произойти. А произошла настоящая бойня. Когда начались бои, половину его прихожан вырезали.
– Откуда вы это знаете? – спрашивает Воорт, думая: «Великолепно, теперь мы можем добавить в это разрастающееся месиво целую страну – Заир».
– Она рассказала, когда посылала меня к черту.
Их прерывает возвращение Майка Кея, несущего пару бумажных папок. Он, похоже, успокоился: как оказалось, ФБР располагает информацией только о двух людях из списка Воорта: докторе Джилл Таун и Алане Кларке из Монтаны. Его облегчение явно связано с тем, что ФБР не будет втянуто в неприятную историю; так, во всяком случае, считает Майк Кей.
– Кларк относился к тому типу людей, кому желаешь несчастного случая со смертельным исходом, – замечает старший агент ФБР.
Воорт просматривает досье.
– Можете вообразить существование связи между организацией бен Хусейна и людьми Алана Кларка?
Пожатие плечами.
– Возможно, продажа оружия, но не более того. Эти ребята из военизированных группировок поддерживают себя, грабя банки или продавая оружие, и никогда не знаешь, кто покупатель, а когда дело доходит до выгоды, они не задают вопросов. Спросите в Бюро по контролю за соблюдением законов об алкогольных напитках, табачных изделиях, огнестрельном оружии и взрывчатых веществах. Они могут что-то знать о торговле оружием.
– Разве нет закона, который вы могли бы использовать, чтобы не позволить ей лечить бен Хусейна? – спрашивает Воорт.
– Никто не может доказать, что она его лечит, и никто не доказал, что он стоит за терактами. Мы знаем это, но фактов предоставить не можем, а они требуются, чтобы арестовать ее как соучастницу по закону о терроризме.
В досье нет ничего полезного. К одиннадцати часам Воорт уже задал вопросы в Бюро АТО – еще одно всплывшее в расследовании правительственное учреждение – и теперь ведет «ягуар» через мост Джорджа Вашингтона в Нью-Джерси, где поворачивает на север вдоль парка «Пэлисейдс» – в Вест-Пойнт.
Ему не просто примирить противоречивые чувства к Джилл Таун, с которой он едва знаком: отвращение из-за ее готовности лечить кое-кого из пациентов – и восхищение ее храбростью, ведь она может заболеть сама, помогая иностранцам. Влечение к ней усиливается еще больше, приходя в столкновение с его профессиональным суждением.
«Мы всё воспринимаем по-разному. Она врач и должна лечить всех, кто к ней обращается, а я полицейский и должен арестовывать убийц, хоть и знаю, что их могут освободить. Потому что такова инструкция.
Воорт пытается сосредоточиться на профессиональных вопросах и вспомнить, что известно о смерти Мичума, но информация уже охватывает такую обширную область, такие широкие массы людей и такой круг теорий, что неясно, как к этому всему подступиться. А в глубине души живет тревога за Джилл Таун. Он звонит ей на работу и узнает, что пока у нее совершенно обычный день и что полицейский оказался полезным, развлекая перепуганных детей в приемной разными историями.
Воорт ощущает укол ревности к оказавшемуся полезным полицейскому.
Микки уже должен бы приземлиться в Сиэтле.
Территория Военной академии сухопутных войск в Вест-Пойнте, где Воорт в последний раз был на выпуске Мичума, занимает пятнадцать тысяч акров на западном берегу реки Гудзон недалеко от горы Сторм-Кинг, ниже развалин Форт-Патнама, где служившие в Континентальной армии предки Воорта сражались с подошедшими из Форт-Ли британцами. Поскольку Воорты по-прежнему живут и хозяйничают на фермах в долине реки, в детстве он с родителями часто посещал городки, парки и форты на берегах Гудзона.
Однако главное его воспоминание о Вест-Пойнте оживает, когда Воорт пешком выходит на плац, в тень готической Кадетской капеллы. Он вспоминает Мичума в день окончания академии – среди моря курсантов на этом поле. Мичум подбрасывает шапку в воздух. Сотни белых шапок подхвачены свежим ветром долины Гудзона.
Воорт не предупредил о своем приезде, поскольку не был уверен в реакции академической бюрократии на полицейский запрос по телефону. «Иногда, – говаривал отец, – лучше предупредить источник о своем приходе, чтобы он мог подготовиться. Но в иных случаях неожиданный визит приводит к результатам, каких иначе можно и не добиться».
Воорт спрашивает у проходящего мимо курсанта, как добраться до кабинета начальника академии – человека, отвечающего, как когда-то сказал Мичум, за военную сторону жизни курсантов.
Воорт попадает в большой уютный кабинет. Бригадный генерал Рэндольф Пратт, видимо, приближается к пенсионному возрасту, но все еще крепок, с широкой грудью, коротко остриженными седыми волосами и острым взглядом голубых глаз. В голосе, когда он представляется, звучит намек на юго-западный акцент. Он внимательно изучает полицейское удостоверение Воорта и внимательно слушает, пока Воорт объясняет, что один из выпускников академии был убит в Нью-Йорке.
– И вы считаете, что это связано с академией? – хмурится генерал. У него хриплый голос заядлого курильщика. – Но по вашим словам, он закончил обучение девять лет назад?
– Мы пытаемся восстановить его жизнь после выпуска, чтобы понять, во что он впутался потом. Мой напарник посетит Форт-Брэгг – последнее место службы Мичума. Другие детективы беседуют с друзьями и родственниками Мичума, – лжет Воорт, – отслеживая множество нитей.
– Весьма основательно, – замечает бригадный генерал; это и констатация, и вопрос.