Мертвые в прятки не играют
Шрифт:
Оставалась только Юлия. За все их общение в школе Вероника никогда ни о чем не просила Юльку. Впрочем, нет, была одна просьба, невысказанная, произносимая, как молитва, только про себя: «Исчезни куда-нибудь, растворись, не мешай мне дружить с Сашкой и радоваться жизни!»
И Вероника почти не сомневалась, что в свое время та же мольба была на устах и у Юльки. Более того: она читалась в Юлькиных глазах, едва не соскакивала с ее плотно сжатых бледных губ. И вот впервые в жизни ей предстояло заговорить с прежней соперницей, более того – обратиться к ней с весьма двусмысленной просьбой.
Но она уже решилась.
– Входите!
Вероника отворила дверь, решительно ступила в комнату. Юлия стояла у кровати, как будто ждала кого-то. При появлении Вероники в ее выпуклых серых глазах вспыхнул огонек интереса.
– Где все? – беспокойно озираясь, спросила Вероника.
– Сашка водит нашего учителя по школе и весело щебечет, пытается вернуть его в чувство, – сказала Юлия таким ровным голосом, будто они с Вероникой каждый вечер подолгу общались один на один. – Алия творит молитву в своем номере.
– Как вообще наш Александр Сергеевич? – спросила Вероника, останавливаясь посреди комнаты и лихорадочно соображая, как перейти к главной теме. – Сумел пережить сообщение о том, что его подозревают в похищении двадцатипятилетней давности?
– Ты садись, – предложила Юлия и сама быстро опустилась на диванчик у окна.
Обстановка здесь была совсем иная, чем у Вероники. Видно, учителя имели возможность обставлять комнаты по своему желанию. В этой комнате явно обитала особа романтическая, склонная ко всему мягкому, нежному, и это здорово не сочеталось с аскетическим обликом Юлии. Вероника, стараясь скрыть внутреннюю дрожь, опустилась на стул.
– Пережил, конечно, – отвечая на вопрос, неторопливо проговорила женщина. – Вообще, такое впечатление, что он боится только за дочку. На себя ему, по-моему, наплевать. А его Мане через пару дней улетать на стажировку в Штаты. Сейчас она проводит праздники со своим женихом. Александр Сергеевич очень переживает, что эта история как-то помешает ее планам.
– Думаешь, он на самом деле причастен к исчезновению Стаси?
– Откуда мне знать? Возможно. Что-то в его глазах запрыгало такое, когда он услышал Стаськино имя... Но если он и начнет колоться, то только когда его обожаемая дочка окажется за океаном. Кстати, что ж ты сама не послушала эту замечательную беседу? Живот прихватило после пары-тройки телефонных звонков?
– Нет, – мотнула головой Ника. – У меня беда, Юль. Сына забрали в инфекционную больницу, муж уехал куда-то и увез с собой дочку, а она наверняка тоже больна. Я больше не могу здесь находиться. Помоги мне.
Юля смотрела на нее с минуту не мигая и все плотнее сжимала губы. Потом с усилием разлепила их – и забросала Веронику вопросами:
– В чем беда-то? И что ты можешь сделать? Ты знаешь, куда подался твой муженек? Сумеешь его отыскать?
– Нет, – пробормотала Вероника.
– И ты не врач, верно? Во Франции нормальная медицина, с твоим сыном ничего плохого не случится. Так что сиди и не рыпайся, а?
– Я уйду отсюда! – заорала Вероника, вскакивая с места и занося кулаки над головой, словно собираясь обрушить их на Юлию. –
– Сядь! – ответно повысила голос Юлия. – Ты бы хоть в другое место меня позвала для такого разговора, может, тут везде микрофоны. Не научена вчерашним опытом?
Вероника похолодела, ноги ее ослабли, и она послушно шлепнулась обратно на стул. Запоздало зажала рот руками. Как же она об этом не подумала?
– Говори уже, что придумала.
– Давай выйдем отсюда, – прошептала Ника.
– Поздно, дорогая. Давай думать, что микрофонов тут нет. Так что ты там решила?
Вероника рассказала. Юлия выслушала не перебивая, а потом метнула на Веронику короткий взгляд, которым было сказано все, что она думает – и всегда думала – об ее умственных способностях.
– Совсем с ума спрыгнула, Титова? Никакого членовредительства я не допущу.
– Но что же делать?!
– Нужно постараться ночью пройти мимо охраны. Наш дорогой надзиратель здесь не ночует, ты в курсе?
– Откуда?
– Ну, а я это точно знаю. Видела вчера в окно, как он на всех скоростях чесал к воротам. Вернулся только на рассвете. Возможно, он занимался отловом нашего учителя, но очень может быть, что у него просто в городе есть семья или подружка и он уходит отдыхать к ним после трудов праведных. Охранники вряд ли в курсе насчет нашей великой миссии. Наверное, думают, что нас сюда для развлечения Ильич притащил, и дивятся, почему не нашел кого-то помоложе. Поздно вечером, когда они окончательно обалдеют от безделья, можно предпринять побег на рывок.
– Все равно они нас не выпустят, – проговорила Вероника и с отчаянной надеждой вперилась глазами в Юлию.
– Конечно не выпустят, – медленно, словно смакуя каждое слово, произнесла Юлия. – Но можно кое-что предпринять. Допустим, мы заранее позвоним в милицию и предупредим, что у ворот лицея происходит что-то недоброе. Вроде как охраннички затащили к себе проходящую мимо ворот женщину. Ты постараешься кричать погромче и поотчаяннее. При всем трепете, который вызывает в местных жителях этот заколдованный замок, это все-таки не государство в государстве. Ворота милиции они откроют. А дальше уж все зависит от твоей прыткости и умения вешать лапшу на уши.
– Я готова, – враз оледеневшими губами прошептала Вероника. – Как мы вызовем милицию? Попросить телефон у Александра Сергеевича?
– Не надо бедолагу еще и в это втравливать, – махнула рукой Юлия. – У меня есть телефон. Я сама и позвоню.
– У тебя есть телефон? – медленно повторила Ника. – То есть и все это время был? Почему тебе это позволили?..
Юлия отрывисто засмеялась и проговорила, кривя рот:
– У меня родни не так много, как у вас с Сашкой. Это у вас – мужья, дети, а у меня только мать и сестрица с племянницей. Мать три операции на сердце перенесла. Она начинает сходить с ума, если я не звоню ей по два раза на дню. Когда меня загребли эти деятели, я сразу им сказала: если под угрозой будет здоровье матери – я пальцем не пошевелю. А другими родственниками я не так уж сильно дорожу, чтобы ради них корячиться. В общем, дорогие товарищи, мало у вас крючков, на которые меня можно зацепить. Они все правильно поняли – и оставили мне телефон. Только настоятельно просили вас в это не посвящать.