Мертвые в прятки не играют

Донцова Елена Дмитриевна

Женщина на том конце провода притихла.

Молчание длилось почти минуту. Потом до Вероники донесся гул шагов и участившееся дыхание, как будто женщина очень быстро куда-то шла. Шум сделался тише, потом исчез. И вдруг в полной тишине женщина спросила по-русски:

– Кто это говорит? Я не узнаю ваш голос.

– Это я, Вероника Титова. Помнишь меня?

Снова пауза, а потом невозмутимый ответ:

– Здравствуй, Вероника! Не думала, что когда-нибудь придется вновь пообщаться с тобой.

И Вероника не нашла что ответить – вдруг оказалось, что ей совершенно не о чем говорить со Стасей, особенно по телефону.

Юлия пришла на помощь – она ущипнула Веронику за руку и сказала:

– Спроси ее о ребенке.

– Что?! – всколыхнулся Владислав Ильич.

– Где мальчик, Стася? – спросила Вероника.

Координатор побледнел и зашатался.

В трубке послышалось что-то очень похожее на смешок.

– Надеюсь, что спит, учитывая время суток. Но существует вероятность, что они вместе с моим разбойником связали няню и сейчас разносят в щепки домик в Зеленогорске.

– А... ты где?

– На приеме в посольстве, – торопливо проговорила женщина. Возможно, в этот миг кто-то заглянул в помещение, где она находилась, или даже позвал ее, – Нике послышался какой-то посторонний звук. – А где сейчас ты, Вероника?

– В нашей школе.

Женщина примолкла на миг, словно переваривая информацию. Потом сказала:

– Интересный поворот. Кажется, я даже догадываюсь, кто там с тобой. Давай сделаем так, Никуша. Я дождусь утра, иначе поездка по вашим дорогам может оказаться для меня фатальной. А просить мужа или шофера мне, как ты понимаешь, не с руки. Утром часикам к девяти я уже буду у вас. А сейчас извини, не могу больше говорить.

Вероника нажала на кнопку отбоя и вдруг почувствовала такую невероятную усталость, что едва поднялась со стула. Полусонным голосом сообщила, что встреча назначена на девять утра, что с мальчиком все в порядке, – и оставила Юлию объясняться с Координатором. Дошла до своей комнаты – и упала на кровать, даже не скинув туфли.

Утро началось беспокойно. Веронику разбудило солнце, согревшее ее правую щеку, и она вдруг испугалась, что пропустила все самое интересное. Посмотрела на часы – было уже половина девятого. Бросилась в ванную комнату. Едва приняла душ и сумела хоть немного взбодриться, как в комнату кто-то поскребся.

– Войдите! – крикнула Вероника, и сердце ее так и ухнуло вниз в ожидании какого-то нового сюрприза. Но за дверью оказалась Сашка.

– Это правда? – спросила она, глядя на Нику умоляющими глазами. – Стася нашлась?

– Сама в это до конца не верю, – ответила Вероника. – Скоро она будет здесь.

Сашка молча скорчилась на диванчике и уставилась в одну точку на противоположной стенке.

– Нужно радоваться, конечно, – сказала она таким голосом, словно пыталась сама себя загипнотизировать. – Но мне почему-то очень страшно.

– Перестань. – Вероника села рядом, обняла за плечи, притянула Сашкину голову себе на плечо. – Ее появление ни на что в твоей жизни не повлияет.

– Но вдруг она отберет у Саши дочь, – ей в плечо горячо прошептала женщина. – Он не переживет...

– У какого еще Саши? Ах да, то есть нет, не отберет. Во-первых, давно могла бы это сделать, а во-вторых, слишком взрослый ребеночек, чтобы его отбирать. Ты не волнуйся.

– А вдруг... – снова начала Сашка, но в этот момент появилась Юлия, а сразу за ней в дверях возник Координатор с лицом воспаленным и мрачным.

Было видно, что эта ночь далась ему нелегко. С минуту он придирчиво вглядывался в лица женщин, будто ища подтверждения, что ночные события ему не приснились. Потом спросил, чуть приободрившись:

– А где?.. – кивок в сторону Алиной комнаты.

– Сейчас придет, – ответила Сашка. – После молитвы. Я ее предупредила.

– Поторопились, Александра Ивановна, – насупился Координатор. – Прошу вас сейчас пойти и сказать вашей приятельнице, чтобы оставалась в комнате до особого распоряжения. Мне тут не нужен священный джихад во время визита высокой гостьи.

– Как это возможно? – возмутилась Сашка. – Ведь Стася, может быть, родила дочь от ее брата!

– Вот именно! – подхватил Владислав Ильич. – Хочу вам сразу сказать, что никакие братья, дети и причины побега не должны всплывать в разговоре. Меня интересует судьба только одного ребенка! Я и уважаемого Александра Сергеевича попросил сегодня задержаться в своей комнате до обеда.

– Владислав Ильич! – своим самым неприятным голосом завела Юлия. – Для нас Стася – вовсе не высокая гостья, а наша бывшая одноклассница, из-за которой нам всем пришлось пережить много неприятных моментов. Поэтому мы все вчетвером будем на этой встрече и зададим ей те вопросы, которые нас волнуют. В противном случае – разговаривайте с ней сами!

Координатор скривился, несколько минут прожигал Юлию взглядом, но потом махнул рукой. Заметно было, что он здорово деморализован. Посмотрел на часы и бросился прочь, наверное, встречать гостью. Три женщины дождались появления Алии и в полном безмолвии одна за другой проследовали в комнату отдыха.

Стася появилась ровно в девять утра, свежая, сияющая. Она не слишком и изменилась со школьных времен, только волосы были теперь коротко подстрижены и едва закрывали мочки ушей. Стася стояла в дверях, и румянец разгорался на ее поначалу белых, как мрамор, щеках. А потом, верно просчитав самое слабое звено, она протянула руки к Сашке, и та немедленно оказалась в ее объятиях. Потом Стася обнялась с Вероникой, с Юлией, а замершую на месте Алию она сама обняла и поцеловала в висок. Присела к столу, словно приглашая всех следовать за ней. Но никто не сел, только Юлия тяжело облокотилась рукой о стол и спросила:

– И как же удалось русской девочке без документов сделаться стопроцентной американкой?

В последующую паузу было слышно, как скрипнули зубы Координатора. Потом Стася заговорила:

– Ну, положим, документы у меня все-таки были. Не свои, конечно, – одной из двоюродных сестер. Я стянула у нее паспорт за месяц до своего исчезновения. У нас в роду, как вы могли заметить, все женщины похожи друг на дружку, а выглядела я тогда старше своих лет.

Меня предупредили, что Александр Сергеевич тоже здесь и что он вам все уже рассказал. Что ж, значит, вы знаете мою историю до того момента, как я ушла из его дачного дома. Я тогда чувствовала себя так плохо, что боялась в его присутствии упасть в обморок. Он бы вызвал скорую, и вся история выплыла бы наружу. А этого я не могла допустить. Поэтому кое-как доплелась до электрички, села в нее и почти сразу отключилась. Даже не сообразила, что еду не в Ленинград, а в противоположную от него сторону. Хотя для меня это не имело никакого значения.