Мертвые в прятки не играют
Шрифт:
– Что же стало с девочкой? – Вероника вздрогнула, словно со стороны услышав свой взволнованный голос.
– Я отвез ее в Ленинград и оформил как подкидыша. В наш город побоялся везти: это было слишком подозрительно, кто-то ведь мог знать, что Стася ждала ребенка и когда должна была родить. Но уже неделю спустя я обратился к своей замужней сестре с мольбой о том, чтобы они с мужем удочерили девочку. Я сочинил какую-то невероятную историю: якобы ребенок этот мой, а моя возлюбленная сбежала сразу после родов. Сестра работала в отделе народного образования, у нее были необходимые связи. Однако она обозвала меня безумцем и наотрез отказалась помогать
– А как вы объяснили девочке, почему ее воспитывает не ее родная мама? – прошелестел из угла тихий голосок Алии.
– Мы сказали ей, что сразу после ее рождения ее мать тяжело заболела и вынуждена была на время отдать ребенка нам. А потом, когда поправилась, эмоциональная связь между ней и младенцем уже распалась, и мы решили, что Мане лучше будет жить с нами. Мне кажется, у нее нет с этим никаких проблем. Манюня называет сестру мамой, ее мужа – отцом, а меня – папа, папуля. Мы с ней почти никогда не расставались. Пока ее не пригласили на стажировку в Америку.
– Ну, может быть, вы теперь-то покажете нам свою дочь? – подала голос Юлия.
Учитель измученно улыбнулся, полез во внутренний карман, достал фотографию и подал ее сидящей по правую руку Сашке. Фотография пошла по кругу – Алия вглядывалась в нее с особенным вниманием – и только в последнюю очередь достигла Вероники. Она поднесла ее к глазам – и едва не вскрикнула: так поразило ее сходство девушки на фотографии со Стасей. Именно так выглядела бы Стася, если бы пережила свое детство. Веронике захотелось незаметно уронить карточку на колени, сунуть в карман, а потом, когда все это кончится, – показать Борским. Даже если Стася умерла – ее душа жила в этой юной прекрасной женщине.
Но Александр Сергеевич был начеку. Он бережно взял карточку из рук Вероники и тоже с минуту смотрел на нее полным тоски и нежности взглядом. Потом аккуратно вернул на прежнее место в карман пиджака.
– Вы из-за девочки переехали в Ленинград? – спросила Юлия.
– Ну, разумеется. Едва Маня начала выходить из младенческого возраста, как стало проявляться это фантастическое сходство со Стасей. Дело в том, что в роду Борских из поколения в поколение передается только один тип женской внешности. Вероятно, сама природа сочла это свое достижение совершенным – и законсервировала его. И стало ясно, что все, кто хоть немного знали Стасю или ее мать, не смогут остаться равнодушными при виде малышки. Пришлось переезжать в никуда, менять место работы и рвать все старые связи.
Моя мать к тому времени уже умерла, так что я был волен в своих поступках.
И снова тишина повисла в комнате отдыха. Присутствующие словно впали в спячку, переживая странный сон наяву вперемежку с собственными мыслями и чувствами. Потом Александр Сергеевич сказал, улыбаясь как-то жалобно и обращаясь, видимо, к Координатору:
– Что ж, теперь, думаю, ясно, что печальная история Стаси никак не связана с исчезновением мальчика. Не существует маньяка, раз в четверть века выходящего на охоту за новой жертвой. Я полагаю, меня вы не отпустите, пока не проверите досконально мою историю. Но, мне думается, нашим девочкам пора уже разъезжаться по своим домам...
Координатор при этих словах встал и сказал церемонным голосом:
– Благодарю вас за
Его, конечно, никто не задерживал. Юлия выскользнула за дверь даже раньше, чем раскланялся Координатор. Следом вышла Вероника и услышала, как Владислав Ильич говорит ей каким-то особенным тоном, в котором насмешка мешалась с заискиванием:
– Возьмите вашу справку из Гидрометцентра, Юлия Львовна, и не сердитесь на меня больше.
Потом Вероника врезалась в спину Юлии, застывшей посреди коридора с бумажкой в руках. Женщина зашипела, словно кошка, которой отдавили хвост. Ника торопливо извинилась и бросилась к своей комнате. Ей о многом нужно было подумать.
Когда входила в свою комнату, Вероника вдруг покачнулась и врезалась плечом в выступ стены. Вскрикнув, присела на корточки, пережидая боль, а потом не сразу смогла встать на ноги. Тело сделалось ватное, слабое, какое-то пустое.
Вероника, мнительная по натуре, в первый момент испугалась подкравшейся незаметно болячки. А потом вдруг засмеялась собственной догадке: да просто из ее тела вырвали с корнем древо вины, вольготно произраставшее там целых двадцать пять лет. Теперь Ника точно знала: не из-за нее исчезла Стася. И не игра в прятки стала причиной беды. Стася все равно бы ушла, только чуть позднее. И тогда, вероятно, с чувством вины до конца своих дней жила бы их классная руководительница.
О сне не могло быть и речи. Вероника металась по комнате, наслаждаясь новой невероятной легкостью. Потом ей вдруг остро захотелось поговорить с кем-нибудь, лучше с Сашкой, но можно и с Юлией. На часах было уже третий час ночи, но едва ли кто-то из них уснул после того, что случилось. Вероника вдруг окончательно решила, что пойдет к Юлии. Ведь надо рассказать ей о том, как сработал ее план побега. И не забыть спросить, с какой стати ей понадобилась справка из Гидрометцентра.
Ника вышла в коридор и тихонько поскреблась в комнату Юлии. Потом постучала в полную силу и даже подергала дверцу. Но дверь была заперта, из комнаты не доносилось ни звука. Постояв в оцепенении в коридоре минуты две, Вероника переместилась к комнате, где жила Сашка. Снова никакого ответа на ее стук. Комната оказалась открыта и погружена во мрак. Вероника бросила взгляд на нетронутую постель и вороватым движением захлопнула дверь. И почти бросилась к комнате Алии. Забыв постучать, нажала на ручку, сунула голову в щель – и тут же увидела временную хозяйку комнаты. Алия, полностью одетая, сидела на краешке кровати. Она сильно вздрогнула и повернула голову на шорох.
Вероника вдруг сообразила, что за все время, которое они провели вместе, Алия так и не сказала ей ни слова. И в этом не было ничего удивительного. А теперь еще она среди ночи вламывается к ней в комнату.
– Извини, – попросила Ника, едва не плача от неловкости. – Просто все исчезли куда-то, и я что-то растерялась. Прости меня!
– Ничего, – тихо произнесла Алия.
– Алечка, я все время хочу, но не решаюсь тебя спросить: как здоровье твоего мужа? Тебе дают возможность связаться с домом?