Мертвые возвращаются?..
Шрифт:
— А заодно и в мою, — добавил Раф — правда, беззлобно. — Будем надеяться, что твои кулаки распухнут и посинеют.
— Попридержи язык, а не то получишь еще. — Я проверила, целы ли ребра. Правда, рука моя тряслась так сильно, что сказать наверняка, все ли они целы, было невозможно. — Эх, Джастин, слышал бы ты Дэниела. Вот кто сегодня блеснул красноречием.
— Это точно, — поддакнул Раф и рассмеялся. — Кнута на них нет. Интересно, где источник сей мудрости?
— Кнута? — не понял Джастин. — При чем здесь кнут? У кого он был?
Мы с Рафом
— О Господи… в дни моего прадеда!..
— Когда крестьяне знали свое место…
— Какие крестьяне? О чем вы?
— Тогда это все имело смысл, — ответил Дэниел. — А где Эбби?
— Осталась караулить у ворот, на случай если подонок заявится снова. Уж не думаете ли вы, что он?..
— Крайне маловероятно, — ответил Дэниел. Судя по голосу, он тоже был готов расхохотаться в любой момент. Вот что делает адреналин — мы все трое были готовы лопнуть от его избытка. — Думаю, на сегодняшний вечер он свое получил. Ну как, с вами все в порядке?
— Благодарить мисс Драчливые Кулачки не собираюсь, — ответил Раф и попробовал потянуть меня за волосы, но в темноте схватил за ухо.
— Со мной все в порядке, — ответила я, отмахиваясь.
— О Господи, Господи! — продолжал причитать Джастин, стоя чуть в сторонке.
— Ну что ж, — подвел итог Дэниел, — думаю, нам пора домой.
Когда добрались до ворот, Эбби там не оказалось. Лишь ветки боярышника покачивались на ветру да жалобно поскрипывали сами ворота. От испуга Джастин, казалось, вот-вот рухнет в обморок, но тут Дэниел крикнул в темноту:
— Эбби, это мы!
И в следующий миг откуда-то из-за деревьев материализовалась Эбби собственной персоной. В руках у нее была кочерга.
— Ну как, поймали его? — поинтересовалась она заговорщицким шепотом. — Поймали?
— Боже мой, меня окружают девы-воительницы! — театрально воскликнул Раф. — При случае предупредите, чтобы я не раздражал одновременно вас обеих.
Голос его звучал глухо, как будто он зажал себе нос.
— Жанна д'Арк и Боадицея, — улыбнулся Дэниел. На какое-то мгновение он положил мне на плечо руку, а другой потянулся к волосам Эбби. — Готовы грудью встать на защиту родного дома. Да, мы его поймали, но в конечном счете он от нас ушел, хотя, мне думается, урок мы ему преподали хороший.
— Эх, попадись он ко мне в руки, я бы сделала из него чучело и поставила над камином, — сказала я, отряхивая налипшую на джинсы грязь. — И нате вам, убежал.
— Вот мерзавец! — подвела итог Эбби и со вздохом опустила кочергу. — А я-то надеялась, что он еще вернется.
— Пойдемте в дом, — подал голос Джастин, оглядываясь через плечо.
— Кстати, а чем, собственно, он швырнул в нас? — поинтересовался Раф. — Я толком даже не успел разглядеть.
— Камнем, — ответила Эбби. — К которому что-то приклеено скотчем.
— О Боже! — в ужасе воскликнул Джастин, как только мы вошли в кухню. — Да вы только на себя посмотрите!
— Ух ты! — воскликнула Эбби, и брови ее
Вид у нас троих был не подарок, но ничего другого мы и не ожидали: грязные, в ссадинах и царапинах, перемазанные кровью во всех мыслимых и немыслимых местах, взгляд безумный, волосы всклокочены. Дэниел сильно припадал на одну ногу, рубашка на нем висела клочьями, а один рукав вообще держался на честном слове. У Рафа одна брючина была порвана на коленке, и в дыру просвечивалась ярко-красная ссадина; что касается лица, то к утру на нем будет красоваться редкостной красоты «фонарь».
— Эти ссадины, — произнес Джастин. — Их придется обработать. Одному Богу известно, какую заразу вы могли подхватить, покатавшись в грязи. Сами понимаете, коровы, овцы — ходят все, кому не лень…
— Одну минуточку, — произнес Дэниел, убирая от лица волосы. В руках у него осталась веточка. Он изумленно посмотрел на нее и аккуратно положил на кухонный стол. — Прежде чем мы займемся чем-то другим, давайте первым делом посмотрим на камень.
Камень оказался завернут в лист бумаги в линейку, по всей видимости, вырванный из школьной тетради. Мы с Рафом подались вперед.
— Погодите, — остановил нас Дэниел.
Он нашел на столе две ручки, осторожно, стараясь не ступать на стекло, подошел к камню и при помощи ручек вытащил лист.
— А теперь, — весело произнес Джастин, входя с миской в одной руке и полотенцем — в другой, — посмотрим, какой вам нанесен урон. Дам прошу первыми. Лекси, ты что-то там говорила про руки.
— Погоди! — шикнула на него я.
Дэниел положил на стол лист бумаги и при помощи все тех же ручек аккуратно разгладил.
— Ах вот оно что! — вздохнул Джастин.
Мы сгрудились вокруг Дэниела, плечом к плечу. Одна его скула кровоточила — то ли по ней заехали кулаком, то ли он сам порезался об оправу очков. Похоже, он этого не замечал.
Записка была накарябана огромными печатными буквами, причем с таким нажимом, что в отдельных местах ручка прорвала бумагу:
«МЫ ВАС СЖИВЕМ СО СВЕТУ».
На мгновение в кухне воцарилось молчание.
— Господи, вот это да! — воскликнул Раф и, шлепнувшись пятой точкой на диван, расхохотался как ненормальный. — Потрясающе! Не деревня, а скопище маньяков. Как вам это нравится?
Джастин неодобрительно щелкнул языком.
— Глупости все это.
Под крышей дома к нему сразу вернулось самообладание. Ведь рядом были мы четверо и он мог сделать что-то полезное.
— Лекси, дай руки.
Я выполнила его просьбу и протянула руки. Честное слово, зрелище было не для слабонервных: ладони в грязи и в крови, половина ногтей обломана по самую мякоть. Плакал мой маникюр с серебристым лаком. Джастин шумно втянул воздух.
— Боже мой! Что ты сделала с этим несчастным? Честное слово, он не заслужил такого зверского отношения. Подойди к свету, чтобы мне было лучше видно.