Мертвые звезды
Шрифт:
Причём вопрос был задан не голосом сексапильной секретарши, мимо которой я ужом проскочил к вице-директору, заявив на попытки меня остановить: «Назначено!» Интересовался делами Валентина Валерьевича Стережного мужчина, говоривший уверенно, но лёгкая тревога в голосе всё же прорывалась. Надо понимать, тщедушного охранника уже обнаружили, и сообразили, что отключился он не своей волей. Возможно, уже добрались и до записи моего прыжка через турникет.
— Всё в полном порядке! — развязно сообщил я селектору. — Беседуем душевно, но по-деловому!
— Я
— А у него с дикцией проблемы, — сочувственно вздохнул я. — Он, видите ли, пары зубов лишился и стесняется своей шепелявости. Кстати, милейший, чтобы не было неясностей: в руке у меня граната, без предохранительной чеки, палец на спусковом рычаге. Причём взрыватель модифицированный, никакого трёхсекундного замедления, рванёт сразу. Так что не надо тут мудрить: закачивать газ в вентиляцию, или пытаться достать меня парализатором через стену. Пока я свои проблемы не решу, разговор наш прерывать не советую.
Я сделал Стережному разрешающий жест в сторону селектора, а затем погрозил кулаком: говори, мол. Но меру знай.
— Я жив, — медленно произнёс вице-директор, шепелявость почти не слышалась. — Всё примерно так и обстоит: один человек, граната. Ведём переговоры. Возможно…
Тут я шлёпнул свободной ладонью по клавише селектора: поболтали, и хватит.
— Ну что, вернёмся к нашим баранам? Точнее, к нашему миллиону? А если уж совсем точно, то к моему миллиону.
За время недолгих селекторных переговоров Стережной успел обмозговать ситуацию. И выдвинул встречное предложение:
— Я не держу под столом чемоданчик с миллионом в мелких купюрах. Но в сейфе лежат деньги, рубли и валюта, общим счётом около ста пятидесяти тысяч евро. Вы их забираете, и можете пытаться уйти. Судя по вашей репутации и по опыту нашего знакомства, шансы есть. Именно сейчас, пока в деле участвуют лишь наши охранники. Очень скоро здесь соберётся спецназ со всего Питера, да ещё из Москвы пришлют самых лучших.
— Сто пятьдесят тысяч… — повторил я медленно, словно раздумывал. — Бедновато живёте. У графа Монте-Кристо всегда лежал в бумажнике миллион, на всякий случай, как он говаривал. Правда, не в мелких купюрах, а в чеках на предъявителя… Короче говоря: я бы взял сто пятьдесят тысяч, но мне нужен миллион. Однако не настаиваю на купюрах, нет наличности, — сделайте банковский перевод. Немедленно и прямо отсюда.
Может, мне показалось, но, по-моему, в глазах Стережного блеснула искорка. Дело смещалось с твёрдой почвы силовых акций в трясину финансовых махинаций, а уж там господин вице-директор, безусловно, считал себя куда более сильным игроком.
— Платёжное поручение на такую сумму банк не примет с одной лишь моей подписью, — сказал он. — Необходимо согласие как минимум трёх членов совета директоров.
— Верю! Эти глаза не лгут! — торжественно объявил я. — Да и чёрт с ними, со счетами «Интерспейса». Наверняка у вас есть свой секретный счетик, совету директоров неизвестный. Для мелких приватных дел:
Стережной не то всерьёз задумался, не то талантливо изобразил раздумья.
— Куда вы собираетесь сделать перевод?
— «Кредит Лионе», Санкт-Петербургский филиал.
И вот тут уже мне не показалось, в вице-директорском взоре засветилось торжество и тут же погасло. Всё понятно: перед ним сидит лох, только и умеющий скакать под пулями и крушить челюсти, — но ничего не смыслящий в солидных мужских делах.
Законопослушный «Кредит Лионе» вместо какого-нибудь «Банка-под-пальмой» на Каймановых островах! Если задействовать все рычаги влияния, то уже сегодня в банк заявятся судебные приставы и арестуют мой счёт.
— Как вы собираетесь уходить? — спросил Стережной.
— А это мой маленький секрет. Прогуляемся вместе на крышу, там и увидите. После чего мы распрощаемся, и будем жить долго и счастливо. Каждый сам по себе, естественно. Не скупитесь — разве не стоит долгая счастливая жизнь миллиона?
— Стоит, стоит… — сказал Стережной машинально. — Но я должен сделать один звонок. С «рептильным фондом», как вы его назвали, механика проще, но и здесь я не решаю единолично.
— Звоните. Но название банка-получателя не упоминать, даже намёком.
Позвонил он не со смарта, и не с одного из стационарных телефонов, украшавших обширный стол, — вытащил откуда-то из тумбы стола трубку, лишённую каких-либо устройств, позволяющих набирать номер. Нажал единственную имевшуюся на корпусе кнопку и через пару минут заговорил, не здороваясь и не называя собеседника по имени:
— Прибыл клиент из Египта… Да нет, из Е-гип-та! Да… Сам, лично… Требует оплату, причём в двойном размере…
Блефом разговор по загадочной трубке не был. Я слышал, как собеседник отвечает Стережному, но слова разобрать не мог.
После слов вице-директора о двойном размере повисла очень долгая пауза. Минута тянулась за минутой, ответа не было.
Я пододвинул руку с гранатой поближе к Стережному. Он изобразил виноватое лицо, пожал плечами: делаю, что могу, дескать. Кровотечение из носа прекратилось, но липкие, пропитанные кровью сосульки усов придавали вице-директору весьма своеобразный вид.
Наконец в трубке вновь прорезался голос далёкого собеседника.
— Да… — сказал Стережной. — Хорошо… Свяжусь немедленно…
Дал отбой и сказал уже мне:
— Всё в порядке, можно приступать.
— Ну так приступайте, — кивнул я на вице-директорский ноутбук и достал из кармана бумажку с банковскими реквизитами.
Андрей «Буравчик» Стрельцов. Момент истины
Тянулся третий час ожидания, и Стрельцов всё чаще сомневался: может быть, всё впустую? Может быть, сложившаяся сегодня ночью версия — пустышка, выстрел в никуда?
Но зачем тогда его здесь маринуют? Сделали бы удивлённое лицо и отправили восвояси…