Мертвых не судят
Шрифт:
— Если гаишники прицепятся, больше времени потеряем. У меня же почти бутылка водки во лбу.
Славич вспомнил их недавнюю возню в квартире и усмехнулся. Им обоим повезло, вполне могли бы покалечить друг друга по пьяному делу.
— Прибыли, — сказал Крапивин, когда они заехали во двор. —
И мои уже здесь, видишь — фарами мигают. Быстро добрались. Слушай, Игорь, если сумеешь указать, где Гута, — хорошо. Если нет — вытаскивай его любым способом на улицу. Сами узнаем.
— Так же, как у того, на даче?
— Ладно
Дверь у Марушенко была особая, сейфовая. Плечом ее не высадить. Славич позвонил и стал ждать. Через пару минут лязгнули запоры, на пороге появился Марушенко в футболке и коротких штанах. Славича он поначалу не признал.
— Что надо?
— Ты меня не узнал, что ли, Андрей? — спросил Славич.
Марушенко вгляделся пристальней.
— А, — неприветливо сказал он. — Это ты. Ну и что?
— Где Савелий Сергеевич?
— Тебе зачем?
— Не надо было бы — не приехал. Срочно, Андрей. Если опоздаем — будет большая беда.
— У меня насчет тебя никаких указаний нет, — Марушенко смотрел на него тупо и равнодушно.
— Какие еще указания! Говорят тебе: ждать нельзя ни минуты. Указания нужны — так получи. Позвони ему, только скорее!
— Некуда мне звонить.
— Тогда поехали. Надевай штаны!
— Щас, разбежался, — сонно сказал Марушенко.
— Слушай ты, дубина, — раздраженно произнес Славич. — Если не сделаешь этого, будешь потом долго жалеть. С тебя Гольцов шкуру сдерет, когда узнает, как ты тут выеживаешься.
— А за дубину можно и по сусалам, — в глазах Марушенко появился некоторый интерес.
— По сусалам — это мы потом с тобой разберемся. Я тебе серьезно говорю: не тяни, ехать надо.
— Андрю-юша! — раздался из глубины квартиры нетерпеливый женский голос. — Ну скоро ты?
— Щас, — рявкнул тот. — Не выступай!
— Я понимаю, милый, как трудно тебе отрываться, — ухмыльнулся Славич. — Ты не беспокойся, это ненадолго. Давай, Андрюша, давай!
Марушенко колебался. Его куриные мозги медленно шевелились в попытке осмыслить происходящее.
— Впрочем, я не настаиваю, — сказал Славич. — Зачем тебе кайф ломать. Скажи, куда ехать, и возвращайся к подруге.
— Нет, — Марушенко принял решение и заметно обрадовался своей сообразительности. — Ты меня здесь подожди, погуляй пока. Я съезжу, скажу шефу, что ты к нему рвешься. А дальше — как он сам решит.
— Долго ждать? — спросил Славич.
— Не очень. Минут за сорок обернусь.
Славич пожал плечами.
— Жаль время терять.
— Времени, мужик, на наш век хватит, — глубокомысленно изрек Марушенко. — Это не бабки.
Славич выбежал из подъезда, но машины Крапивина на прежнем месте не увидел.
— Ну что? — негромко окликнули его из-за спины.
Крапивин шагнул к нему из тени кустарника. Вместе с ним
был парень
— Отпускать нельзя, — сказал Крапивин. — Гута — ушлый, заподозрит, что здесь что-то не так. Брать будем твоего бугая прямо здесь. Где его машина?
Славич показал на «тойоту'», нагло влезшую на тротуар. Спутник Крапивина метнулся к ней, присел на секунду у переднего колеса и исчез в темноте. В подъезде шумно заработал лифт, Крапивин тоже скрылся, а Славич присел на скамейку у подъезда.
— Во, — одобрил его появившийся Марушенко. — Тут и сиди. Не бойся, я скоро.
Он залез в «тойоту». Не дожидаясь, пока мотор разогреется, врубил передачу, проехал метров пять и остановился. Ругаясь, вылез из кабины.
— Ты чего? — окликнул его Славич.
— А, м-мать! Колесо спустило!
Едва он наклонился над проколотым колесом, за спиной его беззвучно выросли две тени. В следующую секунду он уже лежат грудью на капоте с закрученными назад руками. Негромко звякнули наручники, и тут же подкатила машина. Славич бросился помогать, но необходимости в этом не было. Крапивин со своим напарником без малейшего труда втащили Марушенко в салон. Славич уселся рядом с водителем. Лицо этого человека показалось ему знакомым, и он вгляделся пристальнее. Водитель повернул голову, спокойно встретив изучающий взгляд Славича. На его щеке Славич увидел небольшой раздваивающийся шрам, похожий на птичий след, и вспомнил. Этот парень тоже когда-то работал в спецназе, Славич даже припомнил его фамилию —
Шуранов. Тот тоже узнал, усмехнулся одними губами и неприметно подмигнул.
На заднем сиденье, зажатый между Крапивиным и остролицым, Марушенко ошалело вертел головой и таращил глаза.
— Продал все-таки, мусор, — сказал он Славичу. — Ну, подожди, будет тебе еще.
— Тихо, — рявкнул на него Крапивин. — Куда ехать, быстро говори!
— Разбежался, — ответил Марушенко. Было видно, что происшедшее обеспокоило его не очень сильно. — Щас я тебе все сказал.
Не произнося ни слова, остролицый выдернул из кармана бечевку, закрутил на горле Марушенко и потянул. Лицо у того мгновенно налилось кровью. Безмерное удивление вспыхнуло в глазах, тут же сменяясь ужасом. Он захрипел, и тогда остролицый ослабил бечевку.
— С-суки! — хрипел Марушенко, судорожно хватая ртом воздух. — Козлы!
— Не скажешь — подохнешь, — свистящим шепотом пообещал Крапивин. — Будешь валяться на помойке, гнида.
— Вас же посадят, козлы, — изумленно хрипел Марушенко. — Вы что творите!
Он хотел еще что-то добавить, но остролицый вновь затянул бечевку и снова отпустил через несколько секунд.
— А-а, — еле слышно сипел Марушенко, — хватит… хватит!
— Где Гольцов? На складе? Где находится склад? — деловито спрашивал Крапивин.