Мертвых не судят
Шрифт:
— Г'а-а! — прорычал Гута. Ствол израильского пистолета-автомата «узи» плясал в его руке, нащупывая лоб Славича. — Ну а ты, супермен? Где твоя пушка?
. — Оружия не ношу, — сказал Славич.
— Да? — удивился Гута. — Чужими руками любишь жар загребать.
Он болезненно сморщился, потер грудь в том месте, куда ударили пули Крапивина.
— Помогла рубашечка, удержала пульки. Видишь, какой я умный. А ты со мной работать не хотел, дурачок. Ну а дружки твои все мои пульки скушали. Меня взять не просто, Игорек, очень не просто. Ты не заблуждайся, тогда в тайге — не в счет. Что же мне с тобой
Раненый бандит застонал, и Гута, не поворачивая головы, крикнул второму:
— Помоги ему, чего стоишь! Пожалеть тебя в честь старой дружбы, — продолжал играть Гута. — Нет, больно велика будет честь. Да и дружбы никакой не было, не захотел ты со мной дружить.
Славич понимал, что стоит ему сделать лишь движение, и Гута нажмет спуск. Он проиграл, и срок оставшейся ему жизни зависит от того, когда Гуте надоест куражиться.
— Ты не сможешь все спрятать, Гольцов, — сказал Славич. — Утром сюда придут…
— А я не собираюсь ничего прятать, — удивился Гута наивности Славича. — Что ты, милый, на мой склад напали бандиты, ранили моего человека, охранника на воротах… кстати, что с охранниками? Поувольняю дебилов. Оружие у меня законно. Разрешение есть. Вот так. Просто чудом спасся. И до суда дело не дойдет, ты не думай. Следователи да прокуроры — люди бедные. А я бедным всегда помогаю. Тебя мне жалко, конечно, но ведь ты сам выбрал себе дурную компанию, связался с преступниками. Так что извини…
Взгляд его стал жестким, Славич пошл, что через секунду раздастся выстрел.
— Твой охранник Марушенко… — торопливо проговорил он.
— Что, Андрюшка? — палец на спусковом крючке немного ослаб. — Что с ним такое, что ты хочешь сказать?
— Он в расколе. Дает показания на тебя.
— Да ну, не трави, Славич, — брезгливо усмехнулся Гута. — Андрюшку7 я с руки выкормил. Да я для него страшнее, чем все ваши ментовские заморочки, все вместе взятые.
— А как мы сюда попали? Он нас навел, неужели не понимаешь? — краем глаза Славич видел, как окровавленная рука Симакова медленно-медленно, сантиметр за сантиметром ползет к пистолету Шуранова. — Я тебе говорю: он сидит и дает показания.
— И где же он сидит? Говори, Славич. Или ты тоже поторговаться хочешь?
— Отчего не поторговаться, — осклабился Славич. — Цена-то хорошая. Сидит Андрюшка на одной квартире…
Симаков уже разжимал мертвые пальцы Шуранова, освобождая рукоять.
— Цена-то, — задумчиво сказал Гута. — Нет, Игорек, вряд ли. Ну, рассказал он там чего-то, наплел. Так это по причине незаконного физического давления. Вы, менты, любите людей избивать. Так что если Андрюшку' будут’ официально раскручивать, мои адвокаты его вытащат, не сомневайся. А если твои корешки замочат его втихую — что ж! Жаль его, я его долго не. забуду. Но ты мне все-таки расскажешь, где его искать. И вообще теперь все расскажешь, что знаешь, если не хочешь загорать, как этот твой дружок.
Гута легким кивком обозначил направление на топчан, и вместе с этим движением воздух разорвал грохот выстрела. Безмерное изумление появилось на лице Гольцова, его швырнуло к Славичу, а из пробитого горла фонтанчиком ударила кровь.
— A-а! — завизжал
«Узи» выбросил последнюю горячую гильзу и смолк. Славич стоял посреди комнаты, безумными глазами оглядывая мертвые тела. Потом, словно большая механическая кукла, медленно достал платок, стер отпечатки пальцев с «узи» и отшвырнул в сторону. Осторожно перешагнул через лужу крови и, пошатываясь, пошел прочь…
* $
— Уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагаются свежие номера столичных газет, — вешал тренированным баритоном вагонный коробейник. — Новое посещение Земли космическими пришельцами. Правда о «летающих тарелках». Кровавая разборка между преступными группировками на московском складе. Астрологический прогноз на неделю. Российская секс-звезда дает эксклюзивное интервью…
Славич закрыл дверь купе и лег на полку. Вагон мягко покачивало, поезд постепенно набирал скорость. Завтра Славич будет далеко, и всякому, кто пожелает отыскать его, сделать это будет непросто. Необходимо переждать некоторое время в спокойном месте. Славич пока не знал, когда он сможет вернуться и сможет ли вернуться вообще, но думать об этом не хотелось. Мозг просил покоя, все вокруг казалось пустым и необязательным. Безразличие, словно оболочка из жидкого вязкого стекла, обнимало его душу и тело.
«Зоя», — вяло подумал Славич. Он позвонит Зое, когда будет на месте, и она, может быть, приедет к нему. Он позвонит… но не сразу, возможно, немного позже…
Славич отвернулся к стенке и закрыл глаза.
На всех одна дорога (повесть)
— Ну, расскажи нам, что ты умеешь, — властно потребовал тот, кто назвался Робертом.
Он оскалился в улыбке, и его маленькие, плотно прижатые к обритому наголо черепу уши пошевелились. Он как бы стремился немедленно показать Быкову, кто здесь босс. На самом деле — и Быков почти сразу это понял — главным здесь был другой — Джума. Он скромно сидел вполоборота к столу и внимательно, очень внимательно следил за разговором.
— Я умею водить машину, — ответил Быков, слегка пожав плечами.
Роберт ему не нравился. Он не понравился Быкову с первой же минуты их знакомства, и чувство это усиливалось. Однако показывать его Быкову было нельзя.
— А еще? Ну, что ты еще умеешь? — допытывался Роберт. Его выпуклые глаза с ленивой бесцеремонностью шарили по лицу Быкова.
Здесь, на открытой веранде большого и просторного двухэтажного дома, было почти прохладно. Густые кроны фруктовых деревьев надежно укрывали дворик от обжигающих лучей июльского солнца. Быкову хотелось пить, но на столике рядом с бутылкой боржоми стояло лишь два стакана, предназначенных исключительно для хозяев.