Мертвых не судят
Шрифт:
Звонко стуча башмаками по деревянным ступенькам, с крыльца почты спустился Озод. Лицо его хранило впечатление от состоявшегося разговора. Быков понял, что ругали Озода очень сильно.
— Поедем, Костя, — сказал Озод. — Только тихо, не торопясь. В Тешпеке нас встретят наши люди и помогут. Эти проходимцы еще пожалеют, что с нами связались!..
Собака, улегшаяся в тени ограды, была поглощена выкусыванием блох из свалявшейся шерсти и не шевельнула ни единым мускулом, когда трейлер с ревом и грохотом промчался мимо.
* * *
До Тешпека
— Все, Костя, можно ехать нормально.
Быков поехал, как сказали. По вечернему часу шоссе заметно опустело. Знакомую серую «волгу» они увидели на первой же площадке отдыха в нескольких километрах от Тешпека. Все дверцы машины были распахнуты настежь, а четверо ее пассажиров расположились рядом на скамеечках. Они ждали «КамАЗ» лениво и уверенно. Тот самый здоровый парень не спеша вышел на дорогу и махнул рукой. Быков послушно зарулил на площадку.
— Что так долго? — почти любезно осведомился широколицый парень, когда Быков с Озодом выбрались из кабины.
— С дороги сбились, — буркнул Быков.
— Шутит, — невозмутимо объяснил широколицый своему телохранителю. — Веселый человек — легкий человек. Хорошо. Ну как? Подумали?
— Что мы можем думать, уважаемый? — сказал Озод. — Мы не думаем, мы товар везем. Отдай документы, пожалуйста.
— Значит, не думаете, — медленно повторил тот. — Плохо, очень плохо. Придется Рахиму помочь вам вспомнить.
Он показал кивком на телохранителя, меланхолично сжимавшего и разжимавшего огромные кулаки.
— Я клянусь Аллахом… — начал Озод, приложив руку к сердцу, но закончить не успел.
На площадку с резиновым визгом протекторов ворвались две машины, из которых горохом посыпались мускулистые тренированные молодцы. Здоровенный, но глупый Рахим не сумел правильно разобраться в ситуации. Он попытался изобразить готовность принять бой и немедленно получил короткой дубинкой по могучей загорелой шее. Удар был настолько силен, что сбил его с ног. Рахим свалился на четвереньки, тяжело и тупо мотая башкой. Больше желающих оказать сопротивление не нашлось.
— Ну, — нетерпеливо сказал широколицему один из вновь прибывших. — Где документы? Зачем чужое брал?
— Здесь документы, — отвечал широколицый довольно спокойно. — Вот, пожалуйста. Не надо волноваться.
— Не надо, — согласился его собеседник и крутанул в воздухе дубинкой. — Давай!
Широколицый протянул бумаги. Озод агрессивно прыгнул вперед и вырвал их у него из рук.
— У, шайтан! — Он погрозил широколицему кулаком. — Это тебя Аллах наказывает!
Широколицый
— Возможно, мы были не правы, — сказал он тому, что с дубинкой. — Возможно, мы немножко ошиблись, мы проверим. Но так нельзя, брат. Нельзя так с нами обращаться. Неужели ты не знаешь?
— Учить меня будешь? — недобро прищурился тот.
— Мы друг с другом не ссорились, — продолжал широколицый. — Потому что ссориться плохо. Вредно для здоровья. А теперь ты нас так обидел… Я понимаю, тебе так приказали. Правда, это уже другой разговор, он еще состоится, просто я тебе хочу сказать: никогда не торопись, очень хорошо подумай.
Парень с дубинкой не то чтобы испугался этих полускрытых угроз, но действительно слегка задумался. Быков увидел, как по лицу его пробежала короткая тень сомнения.
— Ладно, — сказал он, — мы твои жалобы отдельно рассмотрим. А пока помолчи немного от греха.
Широколицый понял, что перегибать палку нельзя, пожал плечами и отступил на шаг. Парень повернулся к Озоду.
— Ну что, экспедитор, твои бумаги в порядке?
— Все в порядке, спасибо, брат, — подтвердил Озод.
— Тогда давай, трогай. И не тяни. Велено передать, что сильно опаздываешь. Из графика вышел. Смотри, сгорит товар…
На повороте дороги Быков оглянулся и увидел, что противники не спеша рассаживаются в свои машины. Инцидент завершился почти мирно.
— Я и не знал, что твой Роберт Ганиевич специальную охрану держит, — сказал Быков.
— Это люди не его, а Джумы Ахмадовича.
— Вот как, — хмыкнул Быков. — Роберт, значит, возит, а Джума охраняет. Не дорогой ли виноград получается?
— Джума Ахмадович просто помогает, — возразил Озод. — Он друг Роберта Ганиевича.
Быков попытался осмыслить происшедшее. Забота Роберта о своем товаре вполне понятна. Участие Джумы — нет. Всех этих сказок о бескорыстной дружбе акул капитала Быков наслушался досыта. Значит, Джума имеет свой интерес. И этот интерес настолько велик, что Джума не задумываясь пошел на конфликт с другим местным королем. Быков знал, что в этих местах воевать не любят — не выгодно экономически. Шуметь, кричать, топорщить усы — сколько угодно, но до определенного предела, который все конфликтующие стороны стремятся не переступать. В данном случае, по мнению Быкова, предел этот был, несомненно, нарушен. Ради чего?
— Озод, ты моего приятеля, случайно, не встречал? — спросил Быков. — Тоже где-то у вас шоферил. Владимиром зовут.
— Как фамилия? — Озод пребывал в хорошем настроении и был готов с удовольствием поддержать беседу.
— Да кто его знает, зачем мне его фамилия. Емельянов, кажется. Я просто так спросил. Мы с ним пару раз в рейс ходили на Север. Высокий такой, белобрысый.
— Худой? — пожелал уточнить Озод.
— Был худой, если на ваших харчах не отъелся.
— Знаю, — неожиданно сообщил Озод. — Правильно, Володя его звали. Только он уже не работает. Из рейса не вернулся. Там уволился.