Мёртвый город
Шрифт:
— Угу, — согласилась девушка. — Просрав всё, к чему шли тысячелетиями, люди всё равно стремятся к сохранению вида. Вот только в глобальном смысле надо ли это, раз всё так закончилось?
— Я тебе что, — хохотнув, ответил я на риторический, по большому счёту, вопрос, — Гегель или Демосфен, чтобы о глобальном мыслить.
— Диоген, бестолочь.
Как это «бестолочь» из её уст ласково прозвучало-то. И ведь я от алкоголя уже отошёл. Ну, насколько это было возможно.
— В смысле?
— Демосфен не философ, а оратор, — ткнув меня пальцем в бок, наставительным тоном произнесла она.
— Ну перепутал, — сказал я, возвращая Кире
— Ой, не нагнетай. Пошли лучше спать.
Не дожидаясь ответа, она взяла меня за руку и, шагнув на тропинку, уводящую от беседки, потянула за собой. Быстро дошли до подъезда, так же, почти бегом, миновали пост дежурного. Краем глаза я заметил, что тот очень старательно прячет ехидную улыбку, так же косясь на нас. Мдя, будет же разговоров завтра. Ну да что естественно, то не безобразно. Для гордости, конечно, сомнительный повод, так что хвалиться не буду. Но очков уважения среди Стражей, как мне кажется, этой ночью я какое-то количество заработал.
Закрыв за собой дверь кубрика, мы разделись до белья. Затем я всё же стянул с Киры лифчик, одев её в свою футболку. Велика, ну и что. Девушки в мужских футболках смотрится уютно, по-домашнему. Этот довод я озвучил вслух. Кира согласилась и тут же улеглась на кровать спиной кверху, приглашающе хлопнув по простыне рядом с собой. Я подошёл и остановился.
— Ну чего ты там? — сонно пробормотала девушка.
— Так, одно дело, на пару минут буквально, — ответил я, уселся ей на ноги так, чтобы лишить возможности ими пошевелить, и положил ладони на ступни, начав угрожающе медленно водить кончиками пальцев по подушечкам.
Кира тут же поджала пальцы на ногах, с притворным возмущением фыркнула и, довольно поурчав, пробормотала:
— Грязный фетишист!
— Пять минут за поклёп! С тобой же вместе мылся, — отозвался я и приступил к делу. — Так что очень даже чистый!
Девушка очень вовремя уткнулась лицом в подушку. Перемешанный со стонами смех и довольные подвывания за дверью слышны быть не должны.
[1] ЗППП — заболевания, передающиеся половым путём.
Глава 21. Покой нам только снится
Утро красит нежным светом стены, шкаф, соседнюю кровать с разбросанными по ней деталями гардероба и рыжую шевелюру моей ненаглядной, лежащей у меня под боком и сладко посапывающей мне в плечо. Преисполненным нежностью взглядом полюбовался ставшими за одну ночь родными чертами лица и играющим в волосах солнцем и повернул голову, уставившись в потолок. Закономерно не найдя на нём ничего интересного, я откинул с себя одеяло, аккуратно, стараясь не разбудить Киру, поднялся, перелез через девушку и направился к шкафу. Достав из него резиновые армейского образца тапочки, штаны, футболку и умывальные принадлежности, оделся и вышел в коридор. Дежурный с новой смены окинул меня скучающим взглядом и вернулся к чтению довольно объёмистой книги, далеко не какой-то служебной, судя по цветастой обложке. Как хорошо, что в полиции суточные наряды заступают утром, а не как в армии — по вечерам. Подколки вчерашнего блюстителя порядка, который с ехидцей поглядывал на нашу парочку, когда мы с Кирой ночью шастали по этажу, слышать не хотелось бы.
Умывшись и приведя себя в порядок, я вернулся в кубрик, аккуратно сложил мыльно-рыльное на полочку и повесил омоновскую форму, тщательно её огладив, на вешалку. Полюбовавшись медалью, закрыл шкаф и подошёл к
— Ну и ладно, — зачем-то вслух пробормотал я. — Надеюсь, сегодня у тебя выходной.
Впрочем, не думаю, что работающая сегодня смена явилась бы вчера на столь масштабную попойку, так что пусть себе спит. А я, не обнаружив у себя признаков похмелья, решил провести время с пользой. Натянул носки (ладно, сойдут и вчерашние), сменил тапочки на берцы, оставил записку, бросив её, чтобы Кира точно заметила, на платье, вышел на улицу и лёгкой трусцой побежал к спортгородку. В здоровом теле — здоровый бух. То есть, простите, дух, но и бухать без здоровья, согласитесь же, нельзя! Поддерживать себя в форме надо, просто, со скидкой на вчерашнее, без особых нагрузок. Километра в лёгком темпе и кружочков пяти-шести КСУ[1] хватит на сегодня. Планам, правда, не суждено было сбыться. Едва окончил вторые четыреста метров вокруг спортивной площадки, как меня остановил оказавшийся неподалёку Лис, одетый, в отличие от меня, во вполне себе приличный спортивный костюм: обтягивающая футболка, сквозь которую виден был, казалось, каждый мускул, просторные шорты по колено и беговые кроссовки. Футболка на командире была насквозь мокрая — уже успел, вестимо, позаниматься. И выглядел Лис, уж на что я похмельем не мучился, гораздо свежее меня. Надо бы узнать, в чём секрет — бухал хорват вчера, всё-таки, как чёрт.
— Удачно пересеклись, — пожав мне руку, с довольной улыбкой произнёс командир. — Как раз группу собираю. Дело одно есть, так что бросай ты эту физкультуру и иди готовиться к боевому выходу.
Переварив вываленный на меня массив информации, я с притворным недовольством сказал:
— А кто-то обещал два дня на пьянку по окончании рейда. А пили только вчера.
— Кто же вам позавчера запрещал? — с таким же наигранным удивлением отозвался Лис. — Сами себе злодеи. Давай, через час в парке[2] со всей снарягой. По завершении акции похмелимся, так и быть.
Ну что же. Приказ есть приказ. Партия сказала «надо», а мы, как говорится, вперёд и с песней.
Когда я в том же неспешном темпе добежал до кубрика, Кира уже не спала.
— Явился, — констатировала она факт и запустила в меня подушкой.
— Куда ж я от тебя денусь, — поймав «снаряд» и кинув его обратно, отозвался я. — Разве что на очередной боевой выход. Вот как сейчас.
Договаривал, уже выгребая из шкафа амуницию и наспех облачаясь. Затянул ремешки наколенников, накинул и плотно подогнал бронежилет, начал возиться с разгрузкой. Кира молча ждала, пока я покончу с экипировкой, и лишь когда я взялся за налокотники, сказала:
— Давай помогу.
Я кивнул и подошёл к кровати. Девушка ловко затянула ремешки. Я согнул и разогнул руки и помахал ими. Сидят, как влитые. Благодарно чмокнув рыжую в нос, посмотрел ей в глаза и уже открыл было рот, чтобы сказать что-то ободряющее, как она приложила палец к моим губам, вслед за этим погладив меня по щеке, и тихо, почти шёпотом, проговорила:
— Береги себя. Ладно?
Я, глядя ей в глаза, кивнул и так же тихо ответил:
— Уж я-то постараюсь. Обещаю.
И мы сомкнули губы в нежном поцелуе и обнялись.