Мёртвый город
Шрифт:
Пара смешков в эфире, и наконец в разговор вклинился командир. В голосе его звучали одобрительные нотки:
— А щенок-то совсем подрос. Ну всё, ты теперь не Щен, Тоха, ты теперь точно Пёс.
Лязгнул металл от одобрительного командирского хлопка по плечу. И затем мы все дружно засмеялись.
…..
Стоя под тугими струями прохладной воды, я яростно скрёб себя мочалкой. Климат-контроль, конечно, климат-контролем, но всё равно упрел. Какое же всё-таки наслаждение — душ в конце тяжёлого дня. Ещё раз намылился, растёрся, смыл. Блаженство! Насухо вытерся, замотался
— Ну давай, рассказывай.
Я легонько щёлкнул девушку по носу и тут же провёл по нему языком. Кира фыркнула и впилась пальцами мне в рёбра. Тихо пискнув, я прижался к ней и наконец отозвался:
— Да чего там рассказывать. Наша служба и опасна, и трудна.
— Вы поглядите на него, — притворно надулась моя благовредная и тут же быстро лизнула меня, проведя языком от подбородка до щеки, — строит тут из себя!
В свою очередь фыркнул и я, затем сразу же прильнув к нежным губам в страстном поцелуе.
— А теперь пусти, — спустя какое-то неопределённое время сказал я. — Одеться надо.
Девушка уткнулась носом мне в плечо и помотала головой. Я усмехнулся и коснулся её виска губами. Кира тут же отозвалась блаженным урчанием.
— Мне так в полотенце и спать?
— Нет, снимай. Хотя, нет. Я сама.
Не успел я ничего ответить, как девушка стянула с меня предмет обсуждения и схватилась за уже готовый к действу член.
— А я-то думаю, — хохотнув, сказала она, — что это мне в бедро упёрлось.
Я шумно сглотнул и, слегка опешивший от такого напора, пробормотал:
— Может, хотя бы выключишь свет?
В ответ на это меня молча начали спихивать с кровати. Прежде чем протопать к выключателю, я поворчал для вида, на что Кира показала язык. Погасил свет. Полюбовался в полумраке на избавляющийся от лишнего девичий силуэт и вернулся к кровати. Взялся за щиколотку и медленно провёл языком от пятки к пальчикам, вызвав у девушки сдавленный стон. Последней внятной мыслью было что-то про ехидного дежурного, мимо которого придётся рано или поздно пройти, с надеждой, что он точно ничего не услышит.
…..
— А знаешь, что-о-о? — протянула Кира, когда всё окончилось и мы обессиленные распластались по кровати.
— А ты? — вернул я вопрос и ласково почесал девушку за ухом.
— Не-е-ет. А что?
— Я люблю тебя.
Поймав меня за руку, она сплела пальцы с моими и, сильнее прижавшись ко мне, прошептала:
— Я тоже тебя люблю.
[1] Горе побеждённым.
Глава 24. Снова в путь
Проводив Киру от парковки, на которой разместилась колонна из пары автобусов и нескольких броневиков сопровождения, до входа в больничный корпус, я на прощание чмокнул девушку в щёчку и направился к излюбленной скамеечке под акацией. Лёд с Кэпом, замеченные мной ещё от входа, обратили на меня внимание, когда я был уже на полпути до них, и почти синхронно помахали руками. Дойдя, обменялся с товарищами рукопожатиями и хлопками по плечам, достал
— Ну что, славяне, выздоравливаем?
— Ага, сегодня выписываемся, — ответил Кэп, не дав мне убрать пачку в карман, — и на базу, приступаем-с к делам.
Я протянул ему зажигалку и осуждающе покачал головой. Он прикурил и, махнув рукой, сказал:
— Да я так, балуюсь. Всё равно тут делать особо нечего. Книг немного, и те расхватывают-с быстро, еле успеваешь урвать.
Лёд, явно что-то знавший, тряхнул ирокезом и насмешливо фыркнул. Я перевёл взгляд с одного торговца на другого и вопросительно поднял бровь. Кэп снова махнул рукой, затянулся сигаретой и, выпустив дым через нос, смущённо пробормотал:
— Ладно, соврал-с. Дымлю как паровоз. Но сугубо от безделья, честное слово.
Лёд снова усмехнулся и, будучи явно довольным своей маленькой победой в так и не разгоревшейся шутливой словесной перепалке, поспешил свести разговор к обсуждению последних новостей:
— Ну что там, — он неопределённо провёл рукой по воздуху, подразумевая, видимо, все события, случившиеся после моей выписки, — произойти успело? Что-то на тебе ни царапины. Никак таблетки чудодейственные, или бессовестно в казарме отсиживался?
С беззлобной усмешкой показав Льду средний палец, я уселся прямо на покрытую буйно разросшейся травой землю, благо дополнительные удобство и мягкость обеспечивала притороченная к поясу хобба[1], прикурил новую сигарету от останков первой и приглашающим жестом указал на скамейку. Товарищи, поняв, что предстоит довольно продолжительная история, уселись.
Рассказ с опущенными подробностями занял у меня минут десять. Изложил я при этом всё самое основное: бои на переправе, уничтожение блокпостов, сражение за производственный комплекс, штурм бандитского логова, пленение рейдовой группы княжества и наш собственный рейд на его территорию. Упомянув последствия последнего.
— Вот Садко обрадуется, — усмехнулся Кэп, когда я закончил своё повествование. — И бизнес под защитой, и грабительских поборов никаких.
— А ещё и расширение на весь город, — добавил я. — Крупную банду мы уничтожили, а одиночные криминальные элементы особой опасности не представляют.
— Развернёмся, — подытожил Лёд. — А тебя, собака дикая, каким ветром сюда занесло?
— Не меня одного, — загадочным тоном отозвался я и взял короткую паузу, достаточную, чтобы заинтриговать.
Помимо персонала госпиталя, бойцов сопровождения и меня визит сюда нанесли Лёха и Кузя — двое вольнонаёмных, с которыми я успел познакомиться за время пребывания на базе. Братья-погодки, из села неподалёку, с похожей на мою историей — пошли в город помародёрствовать, да попутно определились в рейнджеры. Старшему восемнадцать. Меня, надо сказать, удивило, что его брата приняли, пусть даже и не сотрудником, ну да долго удивлению не предавался — всё не до выяснения подробностей было, с такими-то бурными событиями, в которых пришлось принять весьма активное участие. Да и общались мало. Взяли и взяли, мне-то, в принципе, дела до этого нет — так, чистое любопытство всего-то-навсего.