Мертвый - хит сезона
Шрифт:
отдавать взамен? Использовал ее, чтобы потешить свое самолюбие? Доказать себе, что все
еще может соблазнить молодую женщину, стоит лишь ему захотеть?
Краска стыда сначала растеклась по её лицу, обжигая щеки. Она не осмеливалась
смотреть на что–то, кроме своих взмокших рук. Когда он протянул свою руку в
утешающем жесте, её стало стыдно еще больше.
Она выбежала из комнаты.
В коридоре было прохладно, и лабиринт коридоров, ведущих в её палату, казался
более запутанным и на много и длиннее, чем она помнила. Через некоторое время у
Лоры появилось ощущение, что она потерялась. Когда она спросила проходящего мимо
врача путь в свою комнату, то обнаружила, что у палаты две двери. Измученная,
эмоционально и физически, она вошла и увидела, что Руби, сидящая у окна,
перелистывала справочник i–D.
– Где, черт возьми, ты была? – спросила Руби.
Лора бросилась на кровать, как подросток, и засунула лицо в подушку.
– Я умираю.
– Ну, тебя хотят выписать, так что тебе лучше об этом сообщить врачу.
У Лоры не было настроения шутить, и шутка её более красивой, более очаровательной,
более высокой, стройной сестры–близнеца, у которой никогда не было проблем с
мужчинами, ужалила еще больнее. Она уткнулась глубже в подушку и подтянула ноги к
груди. Кровать прогнулась под весом, а спины коснулась теплая рука. Руби постарается
понять и принять..
Если бы она этого хотела, Лора дала бы ей возможность попробовать.
– Мне так стыдно, – начала она. – Я такая дура.
Хотя Лора ожидала согласия или небрежного принятия этого утверждения, Руби удивила
ее.
– Нет, нет. Послушай, чтобы это ни было, я уверена, ничего страшного в этом нет.
– Я влюблена в кое–кого.
– О, круто!
– Но он полностью не моего уровня, и я только что узнала, что он все время знал, что я
чувствую, и я хочу убить себя.
– Как долго ты собиралась держать это в секрете?
Лора вытащила голову из подушки.
– Всю жизнь. Как подумаю, что он считает меня одной из…. Сразу плохеет.
– Он сказал тебе, что он так думает? Он смеялся над тобой? Он сказал: – Спасибо, но «нет,
спасибо»? Я имею в виду, что случилось?
– Он пытался утешить меня.
– Ой. – Руби похлопала ее по спине, Лора была совсем не против. – Это Стью?
– О боже, нет. Руби, пойдем.
– Почему? Он милый.
– Он не в моем вкусе.
– Ну, а кто это?
Лора сделала паузу. Если бы она сказала Руби, это был бы полный Армагеддон.
Катастрофичная катастрофа. Зная Руби, 9–балльное землетрясение с метелью.
– Джереми, – сказала она, проклиная себя последними словами
– Ваш босс– гей?
– Вот прямо
Руби задохнулась.
– Нет.
– Да.
– Да ну тебя.
– Нет, действительно. Он спал с Грейси Померанцем в течение девяти лет.
– Кто–нибудь знает? Шелдон? Знает ли он?
– Я не знаю. Джереми пытался расстаться с ней и все еще удержать свой бизнес, но она не
позволила ему, и ее муж узнал и преследовал Джереми, чтобы заключить сделку с IWU.
Иона рассказала Руби о Джереми, все ничего не утаивая. Она не пропустила не рассказ о
склейке порезанного контракта с Йони, ни о ночи в «Дуомо», ни об истории с Пьером
Севьеном и своими сомнениями в его предложении.
Вместо того, чтобы прыгать от радости, хлопать в ладоши, или сжечь Лору, за то, что та
ничего не сказала ей раньше, Руби встала и собрала вещи Лоры, ее пальто, шарф и обувь.
Как самая целеустремленная женщина, она одела сестру и нашла медсестру. Нужно было
найти врача, чтобы осмотреть ее сотрясение мозга и выписать ее. Когда зазвонил Лорин
сотовый, Руби подняла трубку и послала Канингеми голосовое сообщение. Она не
говорила, за что Лора была благодарна. Она не сказала Лоре, почему она так настроена,
вытащить ее из больницы, даже когда они стояли на Первой авеню собранные и готовые
к тому, чего Лора не знала.
Однако, Руби полностью контролировала ситуацию. Она позвала Стью, который приехал
и забрал у Лоры сумки с вещами, казалось она, пыталась подружиться с тем, кто был в её
вкусе? Но прежде чем она смогла расспросить ее, Руби, очень быстро поймала такси до
«Плейта», посадила её и рассчиталась с водителем.
Глава 23
«Плейт» была не больше, чем закусочная. Лора села за свободный столик. На столе
рядом с алюминиевой вертикальной салфетницей,стояли фарфоровые коробки с
заменителями сахара и металлическая подставка под рекламу. Солонку следовало бы уже
давно почистить от риса, намертво приклеенного к ней и отшелушившейся в не которых
местах эмали. Но деревянный и кожаный декор, не говоря уже об адресе в Челси,
повысил статус этой забегаловки в жизни и, в свою очередь, цены – два яйца – восемь
долларов; стакан содовой – три–пятьдесят; гамбургер – одиннадцать семьдесят пять,
двенадцать пятьдесят с сыром.
– Итак, – сказала Лора, – зачем ты меня тащила сюда всю дорогу? Я только что
выписалась.
– Твоя проблема в том, что ты пытаешься сделать все сама, когда у тебя есть все, что вам