Мертвый - хит сезона

ДеМайо-Райс Кристин

приоткрытого рта, пролетело метров пять, прежде чем рассеяться.

На углу, пропуская очередную «Ауди», Руби, снова спросила ее, как давно она

испытывает чувства к Джереми, только на этот раз она была более требовательна. Так или

иначе, это была долгая ночь. Для Лоры эти такие простые и в тоже время волшебные

слова, они были, каким–то не ведомым компасом произнеся, их вслух можно было

отклониться в какую либо сторону. Вращение стрелки это не видимого компаса, так

долго

укорачивало ее жизнь, она перестала заботиться о том, кто знает, когда и где и почему.

Так она и рассказала все сестре. Она рассказала ей о том, как она и Джереми встретились,

о том, как он поправил ее рисунок, о том, как он пах, двигался и говорил. Она рассказала

ей о кофе и рассказах и о том, как он защищал Лору от Грейси. Она рассказала ей о том,

как важно её было красиво выглядеть по утрам, и разочарование, когда она оказалась

совершенно не нуждой. И выяснив, что он не гей, и как это изменило их отношения в ее

сознании. И как Джереми держал ее от каких–либо чувств к Стью, как будто это была его

вина, но, возможно, это было так. Может быть, он вел ее все это время. Может быть, ему

не было никакого дела до неё, и он просто покупал кофе. Он должен был знать, должен

был видеть. Тем не менее, он держал её рядом, просто, чтобы чувствовать себя человеком.

Лора рассердилась, когда она подумала об этом, ее голос повысился. Он заставил её

почувствовать себя гораздо лучше. Джереми был скотом, если делал вид, что не видел,

как она себя чувствует. Настоящий первоклассный, крышесностный мудак.

– Я расскажу тебе, что я знаю о мужчинах, – сказала Руби. – На самом деле это

единственное, что я знаю. Когда человек говорит тебе, что ты ему неинтересна, девять раз

из десяти, все на оборот. И когда кажется, что ты им нравишься, то в большинстве

случаев, это так и есть.

– Это ты, Руби. А не я.

– Нет, это правило работаетна всех. Ты нравишься ему, Лора. После всего этого,

вероятно, еще больше.

Лора задумалась. Ей это даже не приходило в голову. Как только она собиралась

признать, что это возможно, свет в передней в доме Шелдона погас, и дверь открылась.

Она схватила Руби за руку, и сестра тоже застыла.

– Что нам делать? – прошептала Руби.

– Я не знаю.

– Что он делает?

Он запер дверь и спустился по лестнице вниз.

– Пошли за ним, – сказала Лора. – Далеко позади. Он не должен увидеть меня. Иначе он

обязательно узнает.

Полдороги они прятались под навесами лестниц, потому что тротуары были пустынны.

Если бы он повернулся на 3–ю, девушкам предстояло бы выйти из тени дома, чтобы

продолжить слежку.

Но он этого

не сделал. Он прошел мимо ворот большого белого каменного здания и

проскользнул в меленькую, едва заметную дверь.

– Это синагога, – сказала Лора. – Но похороны были католическими.

– Идем за ним? – прошептала Руби, хотя шептать не было никакой нужды. Шум дороги

заглушил бы все.

– И что? Я даже не знаю, в какой одежде туда ходят. Нужно ли надевать парик или что–

нибудь еще.

– А что, если ночью он был в синагоге?

Рубиткнула на доску объявлений, чернеющую перед главным входом. На белых листах

объявлений был написан следующий праздник, имя раввина, возглавляющего службу в

следующую субботу, и «Покер–рум для мужчин» (только для членов).

– Невероятно, – сказала Лора.

– У него действительно алиби.

– Я этому не верю. – Она рассчитывала доказать вину Шелдона, ну или, по крайней мере,

найти намек, что он может врать. И вот он идет играть в покер, как по часам. Нет, она не

верит. Он должен был быть дома, упаковывать одежду Грейси или что–то еще, но не

играть в карты. Он пытался что–то подтвердить, и если Лора не узнает, что это было

сегодня, то не узнает уже никогда.

Она схватила Рубину за руку и потащила в маленькую боковую дверь, куда вошел

Шелдон. Ее сестра, казалось было, читала ее мысли и смолчала, когда они вошли в

коридор с темным, ворсистым ковром, сияющими лиственными лепными украшениями

и лестницами и пустым столом. Вдоль коридора тянулись бесчисленные к двери и

лестничные пролеты. Сестры молча, продвигались вперед, прислушиваясь у каждой

двери, пока не услышали звуки смеха и хруст чипсов.Навряд ли играющие

презентабельные джентльмены будут хомячить чипсы, и ржать как лошади. Пришлось

идти дальше, прислушиваясь. Руби указала на зал, и Лора последовала за ней по лестнице

над которой висело рукописное объявление: «Мужской покер». Они сбежали в низ,

ступая грязными сапогами по мягкому ковру.

Подвальный зал был менее причудливым, с линолеумом и деревянными стульями в

разных местах. На белых стенах висела фотогалерея раввинов, получивших награды.

Латунные подписи к ним рассказывали за что. Лора втащила Руби в полуоткрытую дверь,

глядя во все глаза, стараясь не пропустить ничего важного

В комнате был только один человек, говоривший по телефону перетаскивая красные

фишки с одной стороны на другую.

Но он был не Шелдон. Она его не знала. И он определенно был единственным живым

существом в комнате.

– Он должен быть где–то здесь, – прошепталаРуби.