Мертвый, как ты
Шрифт:
— Это не совсем так, — ответила она. — Да, показатели низкие. И все потому, что мало кто обладает вашей храбростью. Многим женщинам не хватает духу заявить о насилии в полицию, как поступили вы.
— Храбрости? — с горечью переспросила Рокси. — Никакой храбрости у меня нет.
— Нет, есть. Вы по-настоящему храбрая женщина.
Рокси Пирс упрямо покачала головой:
— Я сама во всем виновата. Будь я храбрая, я бы дала ему отпор. А так… все подумают, что я сама хотела, чтобы он это сделал, что я, наверное, как-то его поощряла. Другие, наверное, сумели бы помешать ему, врезать коленом между ног или
35
9 января, пятница
Утро у Даррена Спайсера началось хорошо. Он забрал свои вещи у Терри Биглоу, и теперь у него есть место, где их можно хранить: высокий кремовый металлический шкафчик с собственным ключом в приюте Святого Патрика. Он надеялся, что через несколько недель его переведут в отдельный отсек.
Большую неонорманнскую церковь на тихой улочке в Хоуве приспособили к меняющемуся миру. Поскольку прихожан становилось все меньше, просторный зал церкви Святого Патрика отдали благотворительной организации, которая занималась бездомными. Часть зала занимала спальня на четырнадцать коек, где бездомным разрешалось провести не более трех месяцев. Другую часть разгородили на так называемые отсеки. Туда селили тех, кто выказывал истинное желание встать на путь исправления. В отсеке бывший заключенный мог прожить еще десять недель. За это время можно закончить курсы переподготовки, получить новую профессию, начать новую жизнь.
Отсеки планировали по образцу японских отелей. Каждому из шести обитателей предоставляли отдельную комнатушку с пластмассовыми перегородками. У них имелись общая кухня и гостиная с телевизором. В комнатушке хватало места для койки и пары чемоданов.
Чтобы получить право попасть в такой отсек, Спайсеру предстояло убедить руководство приюта, что он образцовый жилец. О том, что будет, когда закончатся десять недель в отсеке, он даже не думал, надеялся просто, что к тому времени, если повезет, у него хватит денег, чтобы снова снять квартиру или дом.
Быть образцовым жильцом значило подчиняться правилам внутреннего распорядка: уходить из приюта полагалось до половины девятого утра, а возвращаться — к половине восьмого вечера. Считалось, что живущие в приюте бывшие заключенные целый день учатся на каких-нибудь курсах и работают. Вот и он такой. Он запишется в центр переподготовки и, если повезет, получит работу в отделе техобслуживания в каком-нибудь шикарном брайтонском отеле. Когда он осмотрится на месте, то сможет таскать из номеров, что плохо лежит. Сделает заначку на черный день. А может, и оприходует одну-другую бабенку — вот как вчера ночью.
После полудня Даррен Спайсер, в свитере, джинсах, ветровке и теннисных туфлях, вышел из центра переподготовки. Собеседование прошло отлично; он получил направление с печатью в Гранд-отель на набережной, где приступит к работе с понедельника. Предстояло убить время до конца дня.
Слоняясь по Уэстерн-роуд, широкой торговой улице, которая связывает Брайтон и Хоув, он сунул руки в карманы — было холодно. В кармане у него лежало всего семь фунтов — все, что осталось от сорока шести, выплаченных ему в тюрьме при освобождении, да от небольшой суммы, которую нашли при нем в день ареста. И в чемодане, что хранился у Терри Биглоу,
Спайсер мысленно составлял список покупок. Что ему нужно? В приюте ему выдали предметы первой необходимости: новые бритвенные станки, крем для бритья, зубную пасту. Но ему требовалось и что-то для души. Дойдя до книжного магазина «Городские книги», он остановился у витрины. Сотни книг! Фамилии одних авторов он где-то слышал, но есть и совсем незнакомые.
Быть на воле для него по-прежнему в новинку. Вдыхать соленый морской воздух. Свободно гулять по улицам рядом с женщинами. Слышать шум, гул, рокот и рев машин и обрывки музыки. Но хотя он и чувствовал себя свободным, одновременно ему казалось, что он беззащитен, открыт всем ветрам. Спайсер больше привык жить за решеткой. А жизнь на воле стала другой, незнакомой.
За прошедшее время и эта улица сильно изменилась. Стала гораздо шумнее. Как будто все три года, пока он сидел, здесь не прекращался праздник жизни, на который его пока не пригласили.
Настало время обеда; в ресторанах скапливалось все больше людей. Чужих для него.
Для него теперь почти все незнакомцы.
Конечно, есть дружки, с которыми можно связаться. Он непременно свяжется с ними — в свое время. Но пока ему особо нечего им сказать. Каждый раз одно и то же. Вот именно! Он позвонит, когда ему понадобится раздобыть кокса. Или, наоборот, когда у него будет героин на продажу.
Навстречу по противоположной стороне дороги проехала патрульная машина; Спайсер машинально отвернулся и уставился в витрину агентства недвижимости, притворившись, будто изучает выставленное на продажу жилье.
Почти все полицейские в этом городе знают его в лицо, многим приходилось раньше или позже его арестовывать. Пришлось напомнить себе: сейчас ему можно свободно гулять по этой улице. Он не беглец. Он — гражданин Брайтона и Хоува. Такой же, как все!
Он рассматривал снимки домов в витрине. Его внимание привлек симпатичный домик напротив Хоув-парка. Домик показался знакомым; наверное, он брал его несколько лет назад. Четыре спальни, зимний сад, гараж на две машины. И цена подходящая: семьсот пятьдесят тысяч фунтов. Да, слегка превышает его возможности. Всего-то на семьсот пятьдесят штук.
Впереди, совсем рядом, построили большой супермаркет «Теско». Спайсер перешел дорогу и зашел в супермаркет, обойдя вереницу машин на стоянке. Много дорогих. Бумер с открытым верхом, красивый спортивный мерс и несколько громадных внедорожников-«танков» — в них богатенькие брайтонские домохозяйки приехали за покупками. Разодетые мамаши с малышами, которые удобно устроились в детских креслицах.
У них есть наличные, кредитные карты, зарплатные карты, карты постоянных покупателей «Теско»…
Некоторые из них оказывались вполне услужливыми!
Спайсер остановился у центрального входа, следя за потоком покупателей, которые выносили из магазина пакеты с продуктами или катили тележки. На тех, кто нес всего два пакета, он не обращал внимания; они для него интереса не представляли. Он сосредоточился на нагруженных тележках. Мамаши, папаши и владельцы частных пансионатов делают закупки на выходные. Каждый из них тратит не меньше двухсот фунтов, которые списали с их карточек «Мастеркард», «Барклайкард» или «Америкэн экспресс».