Мертвый ключ
Шрифт:
Трясущимися руками Беатрис сгребла служащие уликой драгоценности и сунула назад в сумочку на молнии. С горечью вытерла слезы. Дорис обкрадывала всех этих несчастных людей. Дорис — воровка и лгунья. А ведь еще много лет назад мать предупреждала ее не доверять тетке, но тогда она не смогла этому поверить. Да и сейчас не может. Дорис приняла ее. Дала ей кров. Помогла найти работу.
И снова мысли Беатрис зашли в тупик. Дорис ведь подослала ее в банк к Биллу. Надеялась ли она, что племянница каким-то образом примет участие в их грязной игре? И не подослала ли она ее заодно и к Макс? Ведь у
Ее охватила тоска. В памяти снова всплыло послание Макс на зеркале: «Сматывайся!» Она вдруг стала обладательницей небольшого состояния. Бриллианты принесут ей, по меньшей мере, тысячу долларов, даже если их сбывать как краденые. Вполне хватит, чтобы убраться из города и начать жизнь заново.
Вдруг на плечо ей мягко легла рука. Беатрис вскрикнула.
Пение разом оборвалось.
— Ох, прошу прощения, мисс, я вас напугал, — рассмеялся у нее за спиной старый священник. Он махнул рукой регенту. Дети снова запели, и тогда священник склонился и тихо спросил: — У вас все в порядке?
Девушка вытерла размазанную по щекам тушь и кивнула.
— Для многих праздники превращаются в самое трудное время года, уж я-то знаю. — Он похлопал ее по плечу. — Но храм закрыт на репетицию. Приходите завтра вечером.
Беатрис выдавила жалкую улыбку.
— Простите, отец.
Она встала и проследовала за священником к заднему входу церкви. Ее переполнял стыд. Тетя обворовывала вдов и детей, и она только что замышляла то же самое. Если она продаст краденые бриллианты, чем же она будет отличаться от Дорис?
Возле двери Беатрис остановилась, заметив ящик с надписью «Пожертвования» на внушительных размеров столе, сплошь заставленном небольшими красными свечками.
— Скажите, отец…
— Да, дитя мое?
— Зачем здесь столько свечек? — Она указала на стол.
— В память об ушедших, о тех, за кого мы молимся. — Священник указал на небольшой алтарь в задней части церкви. Три больших подсвечника на нем были облеплены расплавленным воском, словно высохшими красными слезами. — Можете сделать пожертвование, не стесняйтесь, если хотите помянуть кого-либо в вечерней молитве.
С этими словами он оставил ее возле свечек и ящика для пожертвований. На крышке ящика висел старый разомкнутый замок, дужка которого словно бы принимала каждого, всем доверяя и никому не отказывая. Беатрис прикоснулась к замку. «Если бы так было везде», — подумала она. Девушка взяла свечку и оглянулась на алтарь и поющих детей. К свечке снизу был приклеен клочок бумаги. Это была молитва:
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. [9]
Беатрис молча созерцала короткую фразу. «Но как? — задумалась она, моргая от подступающих слез. — Как могут кроткие наследовать землю?» Воротилы повязаны с системой. Что бы она или Макс ни рассказали властям, им все равно не поверят, и убийство сойдет толстосумам с рук. Если Макс не скроется, обязательно окажется в тюрьме. Беатрис скоро покинет город. А Дорис умрет. Можно ли назвать их кроткими? Дарует
9
Мф. 5:5.
Девушка открыла молнию.
— Простите, — прошептала она, непонятно к кому обращаясь, достала ожерелье и положила его в ящик для пожертвований. Затем — серьги. Когда же взялась за кольцо, рука у нее немного дрогнула. Это было обручальное кольцо. И когда-то оно воплощало чьи-то мечты о светлом будущем.
Беатрис занесла кольцо над открытым ящиком, однако отпустить его все не решалась.
— Простите меня…
Несколько мгновений спустя девушка уже спешила обратно в ночь. Она направилась на север, к Евклид-авеню, и остановилась лишь раз, чтобы оглянуться на мерцающие в окне три свечи.
Такси высадило Беатрис под большой синей вывеской «Мотель Лансер». Девушка потянула на себя дверь из матового стекла и зашла внутрь. Бар был забит до отказа. В уши тут же ударили раскатистые звуки рояля и гомон голосов, а легкие наполнились густым табачным дымом. Ей захотелось раствориться в море лиц, однако ее светлая кожа и волосы выглядели здесь чем-то вроде маяка во тьме. Опустив голову, она пробралась вдоль задней стенки к барной стойке.
— Вы Макс не видели? — сквозь шум прокричала Беатрис мужчине, орудовавшему за пивными кранами.
— Кого? — проревел тот, сжимая меж зубов огрызок сигары.
— Максин Макдоннелл! Она здесь?
— Понятия не умею, о ком ты там толкуешь. Если хочешь здесь остаться, нужно что-нибудь заказать.
— Виски с содовой! — прокричала девушка и уселась на единственный свободный табурет.
К ней тут же повернулся какой-то тип в черной кожаной шляпе и расплылся в ухмылке. Его затуманенные глаза поблуждали по ее телу и остановились на норковой шубе тетушки.
— Ищешь кого, детка?
— Э-э, да. Макс. Максин Макдоннелл, — пропищала она.
— Да она вроде как срыла из города. — Он протянул руку и погладил мех. Беатрис отпрянула к стойке. — Откуда знаешь Макси?
— Она моя подруга. — Девушка встала, не собираясь больше здесь задерживаться, однако тип схватил ее за шубу.
— Ты чего такая стремительная? Мы еще не закончили.
— Оставь ее, Сэм, она со мной, — раздался вдруг у нее за спиной хриплый голос.
Это оказался Рамон. Беатрис ахнула от изумления и облегчения одновременно. Вовремя же подоспел охранник.
— Так-так, Рей-Рей. А ты, я гляжу, делаешь карьеру. — Тип в шляпе подался к Беатрис, потом выпустил дым прямо в лицо Рамону и, оскалившись, продемонстрировал золотой зуб.
Охранник расправил плечи и протянул девушке руку, она ухватилась за его лапищу и слезла с табурета. Обладатель шляпы уставился на Рамона безжизненным взглядом, но в конце концов отцепился от шубы.
Рамон вывел Беатрис из бара в пустынный переулок, сердито отбросил ее руку и схватил девушку за плечи.
— Какого черта ты сюда приперлась? Ты знаешь, с кем сейчас разговаривала? Да ты знаешь, что была в шаге от освоения новой профессии?