Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
– Господи! Спасите! Я не хочу, нет, не хочу! О Боже! – дикий, словно не ее настоящий голос лишь манил мертвецов к женщине. Она истошно заорала, когда пальцы живого трупа схватили ее за рукав кофты.
Бородатый мужчина с небольшим, но потрепанным временем топориком в руке отбивался от мертвых тварей, что застали их с подругой, ищущих укрытия, совсем недавно. Он пытался протиснуться к Лоре, которая совершенно не понимала, что творит, и бегала из стороны в сторону, вопя и размахивая руками. Она совсем исхудала за последний месяц – никак не получалось найти достаточно еды или хотя бы безопасного и укромного местечка.
– Лора, заткнись! – это было бесполезным, твари сдерживали мужчину, стараясь сожрать, а женщина все так и бегала, кидаясь
– Нет, нет! Нет! –резкая и незнакомая боль пронзила плечо, заставляя слезы смешаться с грязью на бледном лице.
– Лора! – отталкивая очередной труп в сторону, понимая, что это конец для единственной живой подруги, от отчаяния, что поглощало полностью, мужчина забыл о всякой экономности и осторожности.
Выстрелы пулемета разрывают ночную тишину, оглушая, указывая мертвецам новый путь. Крупные слезы скатываются по щекам, намачивая спутанную бороду, а мужской крик злобы сливается воедино с пулемётной очередью.
Он даже не смотрит, куда стреляет, гильзы одна за другой падают на асфальт, а пули разлетаются в разные стороны. Мужчина в куртке просто кричит от разочарования, полного разочарования этим миром. Все ушли… Даже Лора, укушенная тварью, сбежала куда-то вниз, скрываясь среди деревьев. Она теперь станет такой же, мертвой и холодной. Совсем скоро он потеряет и ее.
– А-а-а-а!
***
Пока я бежала, почти не оборачиваясь за спину, зная, что они уже идут за мной, в сторону шоссе, я надеялась, что стреляет кто-то из моих знакомых, что кто-то просто незаметно сумел пройти мимо, например, когда я возвращалась в дом. Но, стоило выстрелам утихнуть, заставляя живых трупов идти на призрачное эхо, я начала молить об обратном.
Двигаясь намного быстрее, чем мертвецы, борясь с усталостью, через какое-то время, когда стало совсем темно, я все же добралась до шоссе. Здесь была небольшая стоянка для фур, водители которых останавливались, чтобы отдохнуть и подремать какое-то время.
Покрытый асфальтом участок земли рядом с шоссе от леса отделял ряд густых кустов, чьи зеленые листья слишком громко для этой ночи шелестели на ветру. Прячась среди зеленого цвета, проклиная этот шелест, пробирающийся куда-то в голову, я вглядывалась вперед, стремясь увидеть хоть что-то.
Теперь луна, которой не было видно в лесу, освещала этот «карман», заливая все своим бледным и мертвым светом, заставляя дрожь пройтись по всему телу. Все было спокойным, тихим и действительно мертвым, что и казалось странным – совсем недавно раздавались выстрелы и приглушенные далью крики, а теперь это место пустовало, потонув в тишине. Такое чувство, что это собственное воображение играло со мной, заставляя отходить прочь от «Счастливой долины». Стоянка действительно пустовала.
Выходя из своего слабого укрытия, боязливо оглядываясь назад, боясь, что звуки шуршащей листвы привлекут мертвецов, я прошлась по пыльному асфальту, понимая, что каждый шаг становится все более неуверенным. Ноги иногда прилипали к вязким лужам, наверняка, красного цвета, а руки дрожали, сильнее сжимая лямки рюкзака. Все же это место не оказалось таким пустым и брошенным, как показалось изначально – трупы мертвецов валялись то здесь, то там на потрескавшемся асфальте. Небольшой росток пробился сквозь твердое покрытие шоссе, желая увидеть дневной свет, но кто-то залил его кровью, лишая такой роскоши. Да, теперь увидеть рассвет – главная цель.
Медленно перешагивая через очередной труп, надеясь, что он сейчас не протянет ко мне свои холодные руки и не вопьется зубами в ногу, я слышала собственные шаги и биение сердца. На асфальте, среди искалеченных и сгнивших наполовину лиц, валялись гильзы – стреляли незнакомцы, потому что патроны были не для пистолета или винтовки.
Остановившись среди этого мертвого королевства, стоя в лунном свете под пронизывающим ветром, который неосознанно заставлял дрожать и стучать зубами, я всматривалась по сторонам, словно пытаясь найти того, кто мог
Я подошла ближе, укутываясь в толстовке, убеждаясь, что человека я не знаю. На асфальте, раскинув руки в стороны, словно распятый Иисус – страдалец, лежал мужчина, уставившись пустыми глазами куда-то в темное небо, усыпанное звездами. Его глаза словно говорили, что он принял эту смерть, смирился со всем, что произошло. Он не был ни живым, ни мертвым – ему только предстояло обратиться.
В белом свете луны его лицо казалось слишком бледным, а кровавые пятна – черными. Опускаясь рядом на колено, всматриваясь в этот черно-белый мирок, созданный Земным спутником, я еле удержалась, чтобы не улыбнуться, понимая, что все это похоже на старые черно-белые комедии, где герой после подобной картины и последующего черного экрана с какими-либо словами встает, говоря, что все это было розыгрышем. И все счастливы, все улыбаются. Но сейчас все было не черно-белой комедией с хорошим концом, сейчас передо мной лежал мертвый человек, вызывающий лишь скорбь.
Закрывая веки мужчины, по подбородку которого скатывалась струйка крови, скрываясь где-то в темной бороде, я достала охотничий нож.
– Мне жаль, -протыкая твердый, не такой податливый как у мертвецов, череп в районе глазницы, сказала я, просто чтобы сказать. Это, наверное, было милосердием – не дать ему обратиться.
Я сидела на асфальте рядом с мертвым человеком, которого даже не знала, понимая, что мне некуда идти, то есть совершенно некуда податься. Нет дома, семьи, друзей, даже знакомых у меня нет, я как пустая кукла, чей игрушечный домик сломали, говоря, что пора выходить из детского возраста. Дрожь, вызванная холодом, позволяла почувствовать ту пустоту внутри себя, заставляя все мое существо дрожать. Это было странное чувство – хотелось обнять труп на земле, чтобы хоть немного заглушить бушующие сомнения и страхи.
Сидя вот так, я поняла, что стоны не звучат в моей голове, что они вовсе не принадлежат умершим для меня людям, - эти стоны были реальны. Мертвецы, которых манило эхо выстрелов, давно исчезнувшее, двигались точно в моем направлении, и если я не хотела стать одной из этого стада, стоило взять себя в руки, забывая об усталости, и поспешить оторваться от них.
Мертвые твари отгородили мне любые пути возвращения к домам, когда-то обнесенным забором, я была вынуждена двигаться дальше, в совершенно незнакомом направлении. Становилось действительно чертовски хреново от того, что я одна. И мне было страшно, меня бросили, а я отчаянно старалась найти кого-то. Противно от одной мысли. Казалось, своим эгоистичным поведением я взбесила Крайтона, и тот решил, что легче бросить меня одну.
Двигаясь в единственную свободную от мертвецов сторону, я не знала, куда иду. Знала только, что прочь от Атланты и места, которое могла назвать домом. Тогда я не думала об этом, но сейчас понимаю, что «Счастливая долина» стала местом, где жила моя новая семья. Да, я действительно могла назвать всех тех, кого теперь нет со мной, семьей. Я уходила все дальше от них, а моя душа стремительно пыталась вырваться из оков смертного тела, чтобы вернуться назад, домой.
Я брела по дороге, шатаясь, словно надеясь, что сейчас появится машина, но поняла, что это лишь слабое желание разума, который все еще пытается дарить надежды, заставляет цепляться хоть за что-то. Через пару минут я снова свернула в лес, теряя свет луны и звезд – кроны вновь стали «зонтом», отгораживающим меня от неба, приближая все ближе к земле. Стало слишком темно – теперь я не видела ни мертвецов, ни деревьев, иногда врезаясь в стволы, ни собственных рук. Нога разболелась от долгой ходьбы, а я перестала улавливать какие-либо звуки – слишком устала. Прошлая ночь была бессонной, как и прошедший день.