Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
В доме послышались крики, похоже, Адам обратился. Хорошо, что я попала не в голову. Честно, я хотела, чтобы он мучился, чтобы стал одной из мертвых тварей. Он был слишком схож с ними – губил чужие жизни. Теперь выстрелы были направлены не в мою сторону, пытаясь убить.
Запрыгивая в машину, шальным взглядом я пыталась найти ключ, но его не было в замке зажигания. Выругавшись, я испуганно обернулась назад, когда в доме все затихло. Сердце забилось еще быстрее – казалось, если я снова повернусь назад, то там уже будет три мертвеца, желающих сожрать меня.
– Давай, как делал Тэд!- ударив по
Машина завелась, и я нажала на педаль со всей силой, которая только была. Хотелось закричать что-то радостным криком, но я просто сжала руль, боясь, что все может стать в один момент хуже. Хотя казалось, что хуже уже некуда.
Я уже отъехала от домика, а сердце все дрожало, не отходя от недавних событий. Я не собиралась находить оправдание своему поступку, но это оправдание было. Все бы могло закончиться совсем по-другому, если бы Грэг и Боб появились на мгновение раньше. Все могли бы остаться целыми. Мне не было стыдно. Только перед глазами был парень, который умер вовсе не с невинным выражением лица, а с тем же злым, похотливым, противным и мерзким взглядом и искривленным ртом. Адам умер с тем лицом, которое прятал от дяди, ото всех, кроме своих жертв. Он умер той мразью, которой и являлся.
Все вокруг все еще было темным. Не знаю, короткий сон или же адреналин не давали глазам закрыться. Да и спать более не хотелось – недавнее прогнало все чувства. Я ехала всю ночь с ближним светом фар, освещая дорогу, не желая наткнуться на мертвеца, переходящего шоссе. Думать о том, как долго бензина будет хватать, не хотелось.
Эта ночь была такой же темной, как и предыдущие, но теперь темнота ее измерялась моими мыслями и чувствами, а не нехваткой света. Она тоже была одинокой и тихой, молчаливой. Только шум колес и редких камешков, отскакивающих от бортов машины, нарушали это молчание. Казалось, все вокруг хотело обвинить меня, но даже поступок с незнакомцем на шоссе казался мне более подлым и неправильным, чем застреленный…Адам. Да, сознание уже начало забывать его.
Смотря в темноту впереди, на мелькающие деревья по сторонам, на треснувший асфальт, я что-то напевала под нос, что-то печальное, тоскливое, словно колыбель для мертвых. Дорогой сердцу рюкзак, потрепанный всем, что произошло, покоился на соседнем сидении, как и пистолет – это были мои верные спутники, теперь защищающие и сопровождающие. Думать о том, жива ли моя «семья», не хотелось. Совсем не хотелось. Когда свет фар выхватил из темноты дорожный знак или указатель, я резко затормозила, проезжая мимо. Машина остановилась, и я сдала назад, переезжая мелькнувший указатель:
«Окружной центр Оттава 350 миль».
***
Я испытывала смешанные чувства – здесь все началось… Неужели, здесь и закончится?
Оттава – одно слово и столько чувств, даже не связанных с апокалипсисом. Просто, всю свою жизнь я прожила здесь. Всю, с самого начала. И я очень боюсь, что здесь моя жизнь и оборвется. Дальнейший путь я провела с воспоминаниями о том, что было когда-то давно. Почему-то, вся жизнь предстала перед глазами, но она не мелькала обрывками, она тянулась долго и мучительно, каждый момент, каждое
Я вспомнила, как была совсем ребенком, как родители действительно любили меня. Любили, потому что мной можно было помыкать. Когда ты ребенок, у тебя нет мыслей и каких-то правил, собственных, созданных тобой, у тебя нет причины сопротивляться. Родители всегда больше любят детей, когда те маленькие. Сначала меня замечали, воспитывали, что-то вкладывали, а потом… Потом я словно исчезла. На меня начали обращать внимание, когда я делала что-то плохое, будь то отметка, проступок, ссора. Бабушка всегда говорила: «Чем взрослее, тем тупее», и от этого становилось нестерпимо обидно и даже больно. Просто, когда тебя оскорбляют близкие, это худшее.
Я вспомнила и то, что мне всегда говорили, будто я не стремлюсь к чему-либо, постоянно вспоминая один случай… Когда-то я захотела играть на гитаре, но для этого приходилось заниматься после школы и вовсе не в месте, близко располагавшемся к дому. Тогда была зима, холодно и рано темнело. Занятия были вечерние, и меня никто не хотел водить туда. Никто не хотел, все постоянно были уставшие. Я и отказалась посещать эти уроки, все говорили, что я ленива, но на самом деле мне просто было страшно – ходить одной темными вечерами с гитарой за спиной, когда странные и подозрительные прохожие в несколько раз больше тебя постоянно смотрят и провожают взглядами…. Это было жутко.
Я много чего вспоминала, даже не следя за дорогой, предаваясь прошлому, понимая, что действительно вспоминаю самые мерзкие моменты, самые обидны. Отец ушел из семьи… Теперь у меня появился сводный брат. И знаете, я понимаю, что его я люблю больше остальных. То есть, я действительно любила его, потому что его радость и желание играть со мной были искренними. Он не надевал улыбчивую маску, а всегда смеялся от души, когда я была рядом. Возможно, это из-за того, что он был ребенком…
Когда, кажется, одинокая слеза скатилась по щеке, я поняла, что больше вспоминать ничего не хочу…
Я и не заметила, но прошло уже три месяца. Три месяца, за которые я прежняя изменилась, что-то теряя, но и обретая. Мне срочно нужна была передышка, чтобы понять, кто я теперь такая. Стала я хуже, а может, стала никем?
Эти темные деревья склонились к земле, как бы указывая направление и чувствуя мою печаль, они склонили верхушки вниз, как бы скорбя. Небо было пустым, как и я, оно было темным. Его словно и не было – как и чувств внутри. Я боялась вспоминать, но и мне было все равно одновременно. Я боялась увидеть дом, улицу, город, боялась увидеть то, что с ними стало…
***
К утру, когда солнце уже встало, в который раз заставляя остерегаться всего, я добралась до знакомых мест, но в город не поехала – крупные города кишат тварями. Да и бензин почти заканчивался, а воспоминания лишь оживлялись, заставляя руки трястись, а слезы появляться на ресницах.
– Мама…
Я свернула с шоссе, уходя на песчаную тропинку с заросшими колеями от колес автомобилей, когда до Оттавы оставалось совсем немного. Я уже не знала, потерявшись среди высоких деревьев, куда еду, но не могла ни развернуться, ни просто остановиться. Однако вскоре мне пришлось-бензин кончился, когда вокруг оказался сплошной лес густых елей и сосен.