Мертвый принц
Шрифт:
– Ты знаешь ее дольше, чем я, – сказал Казио. – Но я уже понял, что ладить с ней совсем не просто.
– Раньше мне было просто, – проговорила Остра.
– Но что-то изменилось.
– Да. Она изменилась. С ней что-то случилось, и она не говорит что.
Казио потянул за собой осла, который заинтересовался чем-то на обочине дороги.
– Ну, ты мне говорила, что ее отец и сестры убиты и кто-то охотится за ней. Наверное, дело в этом.
– Конечно. Но не только.
– Я уверен, вы скоро помиритесь, – попытался успокоить ее Казио. – По крайней мере, я на это
Некоторое время они продолжали идти молча.
– Я рад, что ты с нами, Казио, – сказала Остра. – У меня никогда не было друзей, кроме Энни.
– Надеюсь, ты и меня считаешь своим другом, – ответил он.
– Мне кажется, что ты мне друг, – проговорила Остра. – Но не как Энни.
– Нет? А какой же я тогда друг?
– О таком я даже мечтать не осмеливалась, – сказала она.
Почему-то испытывая неожиданное чувство вины, Казио взял ее за руку.
Малконио был прав. Его всегда интересовала Энни, но он и сам не смог бы сказать почему, и это безумно его раздражало. Она продолжала считать, что любит какого-то типа по имени Родерик. Казио думал, что, начав ухаживать за Острой, привлечет к себе внимание Энни – многие женщины попадаются на эту удочку. Порой ему казалось, что он добился успеха, а иногда – что зря теряет время.
Но его отношения с Острой развивались слишком успешно, она, без сомнения, уже в него влюбилась.
Неожиданно Казио понял, что начинает относиться к ней все лучше и лучше. Она была добра и умна и по-своему не менее красива, чем Энни. И, что странно, всякий раз, когда он на нее смотрел, она казалась ему еще привлекательнее. Таких, как Остра, хочется прижать к груди, успокоить и сказать, что все будет хорошо.
Но он по-прежнему желал Энни.
После полудня они выбрались на Великий вителлианский путь – настоящую дорогу, достаточно широкую для повозок и экипажей. Один промчался мимо, и Энни с тоской проводила его взглядом. Они с Острой приехали в Вителлио в подобном, с удобствами, к которым она привыкла с детства.
А теперь она возвращается домой с ослом в поводу.
В одном оба путешествия были схожи: тогда Остра тоже почти не разговаривала с ней. Сердилась за то, что она попыталась убежать. Они помирились, когда Энни дала подруге обещание не повторять своих попыток. Теперь им вряд ли удастся так легко решить свой спор.
В любом случае, у Остры есть Казио. Они держатся за руки целый день.
Ночь они провели в сарае на окраине Пакре. Хозяин сарая немного говорил на королевском языке и сообщил им, что они скоро войдут в Хорнлад. Сердце в груди Энни забилось быстрее, она спросила, где находится Данмрог. Хозяин ответил, что на востоке, но точной дороги не знал.
Всю ночь Энни не спала, мучаясь виной из-за того, что почти перестала думать о Родерике. Она знала, что любит его, но за последнее время слишком много чего произошло.
Впрочем, в глубине души она понимала, что дело не только в этом. Казио удалось заронить в ее душу зерна сомнения насчет Родерика, и, хотя Энни была уверена, что он ошибается, она не могла выбросить из головы неприятные мысли. Ей было необходимо
Возможно, когда они доберутся до Палдха, ей удастся найти кого-нибудь, кто доставит Родерику сообщение о том, что она возвращается домой.
На следующий день поля уступили место громадным виноградникам, они росли на холмах, протянувшихся до самого горизонта. Энни вспомнила, как уже видела их, когда они ехали в экипаже, – она тогда еще подумала, что даже представить себе не могла такое количество винограда.
Она оглянулась на Остру, которая на этот раз шла в двадцати ярдах позади нее.
– Кажется, река Теремене впереди, – решилась она заговорить с подругой. – Если я правильно помню твои записи в дневнике.
– Думаю, да, – ответила Остра.
– Ты здорово придумала, – продолжала Энни. – С дневником. По крайней мере, мы знаем, где находимся. Как по-твоему, сколько дней пути осталось до Эслена?
– В экипаже было пять, – ответила Остра. – Но мы ехали не весь день и провели две ночи в Палдхе.
– Значит, шесть или семь дней, как ты думаешь, если мы поторопимся?
– Может быть, – сказала Остра.
– Мы и дальше будем продолжать в том же духе? – прикусив губу, спросила Энни. – Не разговаривать?
– Мы разговариваем, – ответила Остра.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду.
Остра со вздохом кивнула.
– Просто… я по-прежнему люблю тебя, Энни, но иногда мне кажется, будто ты больше не можешь любить меня.
– Ерунда, – сказала Энни. – Ты моя лучшая подруга. И всегда была. И ты мне очень нужна.
– Но ты отстраняешься от меня, и мне очень больно.
– Я знаю, – проговорила Энни.
– Однако ты не собираешься ничего менять.
– Дай мне подумать, – вздохнув, ответила Энни. – А пока не могли бы мы заключить перемирие?
– Мы и не воюем.
– Я рада это слышать, – сказала Энни, изо всех сил стараясь, чтобы ее ответ прозвучал весело.
Они немного поболтали, пытаясь угадать, что их ждет в Эслене. Им было несколько менее уютно, чем раньше, однако это все равно было лучше молчания.
Через некоторое время Остра сообщила, что должна удалиться в кусты.
– Я с тобой, – сказала Энни. – Вино, которое мы выпили утром, рвется наружу.
Казио и з'Акатто воспользовались передышкой, чтобы немного посидеть.
– Не спешите, – сказал Казио. – Ослу нужно отдохнуть.
Девушки поднялись вверх по холму и зашагали между длинными рядами виноградников. Вскоре мужчины скрылись из виду. Энни пожалела, что еще не настал сезон для ягод – сушеная рыба и черствый хлеб, оплаченные ее волосами, и поначалу не казались вкусными, а теперь уже до смерти ей надоели.
– Слушай, а что там такое внизу? – спросила Остра, когда они уже собирались возвращаться.
Энни посмотрела в направлении, указанном Острой. От того места, где они оставили своих спутников, холм полого уходил вниз, в маленькую долину, тянущуюся до следующего холма. Вдоль берега ручья росла вереница ив, а чуть ближе виднелось что-то вроде неровной стены из красного кирпича.