Мертвый сезон в агентстве 'Глория'
Шрифт:
– Душа к душе стремится! – словно обрадовался Баграт. – И какие проблемы?
– Помните, я вам рассказывал как-то о бывшем бухгалтере Комаре? О некоторых его сомнениях, на которые я, к сожалению, вовремя не обратил внимания… Вспомнили?
– Я, Игорь Леонидович, дорогой, стараюсь ничего не забывать.
– Это хорошо, это правильно, – закивал Маркин. – Но я, честно говоря, не думал, что ваша реакция окажется столь стремительной.
– Какая реакция, дорогой? – уже холодно спросил Мкртчян.
– Реакция… на мою информацию, – сбился
– Не понял, какую информацию имеете в виду? – В глазах Баграта мелькнул нехороший огонек – мелькнул и пропал.
– Ну… может быть, я ошибаюсь? – уже осторожно спросил Маркин.
– В чем?… Закурите, дорогой. – Баграт подвинул гостю пачку сигарет. – Вы, кажется, очень волнуетесь?
Игорь Леонидович несколько судорожно закурил, затянулся, продлевая неприятную для себя паузу. Неужели ошибся? С этим Малютой надо быть всегда предельно осторожным.
Позволив себе насладиться замешательством гостя, Баграт назидательно произнес:
– Никогда не надо торопиться с выводами, дорогой. Поспешность в некоторых вопросах нередко приводит к очень плохим последствиям.
– Это вы верно говорите, Баграт Суренович. Я с вами полностью согласен… Значит, поторопился? Ну и слава богу. А я-то вам зачем понадобился? – спросил с показным облегчением. Хотя на душе вовсю кошки скребли. Не мог он не почувствовать нескрываемой угрозы в голосе Малюты, а это означало, что где-то он действительно совершил не тот шаг. Ну, может быть, ответ Баграта подскажет?
– Как вам известно, пропали мои люди… Их судьба волнует. Не явились на базу. И вообще, вся эта темная и неприятная история в доме Боярова меня сильно смущает. Объясните, в чем дело.
– Если верить словам полковника Довбни, – пожал плечами Маркин, – даже он ничего толком не знает.
– Разве вы не доверяете полковнику? С каких пор?
– Я не говорил о недоверии… Впрочем, я вообще никому не доверяю. Как, вероятно, и вы, Баграт Суренович. Что я могу сказать? Оружие, отобранное у охранников, было возвращено полковнику.
– Это я знаю.
– Довбню вполне мог вызвать генерал Сидоренко и сделать соответствующее внушение. Я разговаривал с полковником, он отрицает факт вызова. Вот у меня и закралось сомнение в его искренности…
– У меня тоже, дорогой.
– В чем?
– В вашей искренности, Игорь Леонидович!
– Господи! С больной головы на здоровую! Я-то здесь при чем?! Да и какой мне смысл что-то сочинять?
– Посмотрим… – многозначительно и фатально произнес Баграт. – Вернемся к началу нашего разговора? Вы приехали сюда с уверенностью, что это наши люди убрали Левона Аракеляна, не так ли?
Маркин попытался жестами изобразить, что у него и в мыслях подобного не было, так неприятен был возврат к опасной теме.
– Нет, были, были… – остановил его взмахом руки Баграт. – Но на кой черт нам это нужно? Ничего плохого он для нас не сделал. Напротив, честно выполнил все условия.
– Я ведь признал свою ошибку, Баграт
– Это не ошибка, дорогой, – продолжал давить Малюта, – это оскорбление! И ты меня знаешь! – неожиданно перешел он на «ты». – Слышал обо мне, да?… Слышал! – сказал удовлетворенно. – А ты слабоват, однако, Игорь Леонидович, слабоват… Хотя головенка у тебя варит. Вот ты молчишь сейчас, и правильно делаешь: молчи, ибо молчание – золото! А нам известны твои делишки, дорогой, и счетик в Цюрихе тоже известен. Я даже знаю, что после отправки драгоценностей на твой счетик ничего не капнуло. А знаешь почему?
– Надул меня Комар, – тускло ответил Маркин.
– Жадность, дорогой, фраера сгубила! Как говорит наш известный экономист? Делиться надо. А ты что удумал? Самому хороший куш сорвать – и тягу? Не вышло! Потому что раскусил тебя Комар. А мы, между прочим, зла на него и не держим. Он по-честному поделился с братьями Аракелянами, а они – с нами. По уговору. Так что на бобах остался именно ты, дорогой! Так скажи теперь, уж не твоя ли работа убийство Левона?
– Баграт Суренович! – только и мог выдавить из себя Маркин. Уж такого поворота он никак не ожидал.
Баграт посмотрел насмешливо, будто получая какое-то особое, палаческое удовольствие, и махнул рукой:
– Куда тебе! Потому не трясись тут. Знаю: не ты убивал и не ты заказывал. Скажу по большому секрету: братьев приговорил один арабский шейх.
– За что?
– А вот ты и ответь. Откуда взялась поддельная диадема? Которая вместе с другими ценностями была отправлена в Америку.
– Не знаю. Никаких подделок Гохран не отправлял. Это просто исключено! И вообще, за отправку драгоценностей нес прямую ответственность Валерий Комар. По поручению, разумеется, Виталия Евгеньевича Пучкова. Моя же роль в этом деле вам известна: идея, организация – не больше.
– Ладно, ладно, дорогой, не надо скромничать… Ты, конечно, должен изображать хорошую мину при плохом раскладе, но меня убеждать не надо… И тем не менее среди настоящих драгоценностей почему-то оказалась подделка. Я представляю, что услышал шейх из уст своей любимой жены!
– Но я никак не пойму, при чем здесь братья? Ведь отвечал за все Комар!
– При чем, говоришь? Что скажешь, если я тебе открою одну маленькую тайну? Дело в том, что Жорж Аракелян – замечательный ювелир. Великий умелец. И Левон тоже замечательный, но фокусник. Куда там Кио!
– Так вот вы и ответили на свой вопрос! – воскликнул Маркин.
– Нет, дорогой. Жорж не мог изготовить копию диадемы. Времени у него не было. И Левон это подтвердил. Он тоже впервые от нас узнал про фальшивку и чем это ему может грозить. Он мне лично поклялся, что ни сном ни духом. Я поверил ему, светлая память…
– Так, значит, это вы сказали Левону о приговоре шейха?
– А кто еще? Я говорю, он мне поклялся! Но слинять в Штаты не успел… Ты другое скажи. Могут в Гохране находиться не только сами ценности, но и фальшивки?