Мертвый сезон в агентстве 'Глория'

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Вот ты часто говорил, что тебе нравится якшаться со Штилем. Что эти якшанья… можно так сказать?

– Нельзя, нет такого слова. Но я понял, о чем ты.

– И слава богу. Значит, можешь себе представить, что всем нам было бы очень важно, если бы ты был вхож в дом Коновалова точно так же, как в дом Штиля. Почему? Сам говоришь, что, к примеру, диадема может находиться в сейфе любого богатого человека. А если она в сейфе Коновалова? Нет, вовсе нет необходимости немедленно и тайно вскрывать этот самый сейф. Хотя и это ты способен сделать. Однако приятельские отношения

с Отцом криминальной империи помогут выйти и на другие, не менее важные дела.

– Ну да, не век же терпеть Отца?

– Это во-первых. Придет и его час. А во-вторых, ты говорил, что кусок жирного пирога Коновалов не мог пронести мимо своего рта. Выходит, часть денег за похищенные драгоценности, а возможно, и часть их самих, находится в кармане Григория Степановича. Как их вернуть государству – другой вопрос, но и он тоже имеет место быть. Наконец, третье. Слава Грязнов уже давно точит зубы на этого зубра. По некоторым данным, коноваловская охрана, а если быть точнее, то самые настоящие боевики, проходят обычно курс обучения где-то в Софрине. Не то при воинской части, не то в спортклубе. А для чего им это нужно? Для каких акций? И почему так скоропалительно исчезли бывшие охранники Бояровой, которым ты со товарищи обломал рога? Не вопрос?

– Все это, конечно, очень интересно, – без всякого энтузиазма ответил Кротов, – но как-то пока не сильно убеждает. Однако не будем терять времени попусту, надо, – значит, надо…

И он явился в офис Николая Андреевича Боярова ровно в три часа пополудни, как это было договорено накануне, для совместной беседы с Коноваловым.

Григорий Степанович уже сидел в кресле и курил. После короткого знакомства, во время которого Кротов прямо-таки физически ощущал на себе внимательный и словно бы что-то вспоминающий взгляд Коновалова, перешли к делу. Самому Алексею Петровичу, кстати, не надо было ничего вспоминать: не такое уж и давнее прошлое выплыло мгновенно, высветив в памяти картинку заснеженного сибирского городка и небольшого пристанционного ресторанчика в нем. Воистину пути Господни неисповедимы…

– Хочу, чтоб наш разговор, Григорий Степанович, был предельно откровенным, – начал Бояров. – Мы с моим коллегой, – он кивнул на Кротова, – отлично понимаем, что вы с вашими возможностями можете крепко затормозить строительство. Если вообще не заморозить его на неопределенное время, так?

– Ну если вы, господа, – широко улыбнулся Коновалов, – все прекрасно понимаете, то и наш разговор, то бишь базар, может оказаться весьма продуктивным.

– Итак, – ответил ему принужденной улыбкой Бояров, – ваши условия?

– Мы оплачиваем большую часть расходов. Семьдесят процентов особняков уходят в нашу собственность. Деньги, полученные от реализации, пополам.

– Поясните, пожалуйста, – вмешался Кротов, – что означает «большая часть»?

– Процентов семьдесят – восемьдесят полагаю. Если вас это не устраивает, мы можем полностью оплатить все затраты на строительство.

– А мы – это кто? – снова спросил Кротов.

Теперь уже Григорий Степанович вопросительно уставился на Боярова.

– Я

был уверен, Николай Андреевич, что ваш коллега в курсе…

– А я полагал, что удобнее это сделать вам самому, – ответил Бояров. – Так надежнее. Да я мог бы что-то важное и упустить.

– Мы – это объединение банков и строительных фирм. Холдинг такой, понимаете ли, – пояснил Коновалов.

– А поточнее нельзя? – учтиво продолжал настаивать Кротов.

– Отчего же?… – Коновалов поиграл густыми бровями. – Банки «Восток», «Прогресс», «Альфа»… Фирмы «Меркурий», «Россия», «Строитель»… Достаточно на первый случай?

– Вполне. Известно и устойчиво. Однако, если вы оплачиваете все затраты, могут соответственно измениться и условия раздела?

– Правильно мыслите, Алексей Петрович, – кивнул Коновалов.

– Иными словами, все строения вместе с землей переходят в вашу собственность?

– За это вы получаете основной процент с продажи и земли и дач. Поверьте, в накладе не останетесь.

Но Кротов лишь в сомнении покачал головой и взглянул на Боярова.

– А вы что на это скажете, Николай Андреевич?

– Благодарю, – буркнул Бояров. – Вспомнили наконец-то и про меня. Оно конечно, мой карман пожиже вашего, Григорий Степанович, но мое хозяйство также имеет свой интерес. Половина особняков моя. От этого пункта давайте и будем решать все остальные вопросы.

– Не многовато ли? – странно прищурился Коновалов.

– В самый раз, – довольно категорично ответил Бояров.

Такое положение дел, видно, никак не устраивало Коновалова, поэтому он затеял торг, постепенно снижая свои требования. И в результате остановились на шестидесяти процентах – для него. Столько же он и вложит в строительство. А сорок процентов отходили Боярову и фирме «Феникс», которую представлял Кротов. Правда, и тут Коновалов выторговал для себя приоритетное право: в случае продажи сданных под ключ особняков Бояровым или фирмой право «первой ночи» остается за Григорием Степановичем. Он будет первым покупателем.

Кажется, такой расклад удовлетворил все стороны. Бояров приказал подать традиционную бутылку шампанского, завершающую серьезный деловой договор, после чего компаньоны обменялись рукопожатиями и покинули бояровский офис.

Во дворе Коновалов неожиданно поинтересовался.

– Как у вас со временем, Алексей Петрович?

– Хотите еще добавить? – хмыкнул тот.

– Так для меня эта шампань что слону дробинка! – рассмеялся Коновалов.

– И что предлагаете?

– Есть, знаете ли, одно маленькое, но очень приятное кафе…

– Далеко?

– В районе храма Христа Спасителя.

– Уж не «Жемчужина» ли?

– Как догадались?

– А в том районе ничего лучше и нет. Не к «Пескарям» же на Зубовскую… Но это на мой вкус.

– Кажется, они у нас совпадают. Ну так как?

И едва Кротов развел руками, соглашаясь, к Коновалову тут же подкатила черная «Волга» в специсполнении, утыканная антеннами и увешанная дополнительными фарами и мигалкой. Распахнулись дверцы, и за спиной Коновалова выросли два телохранителя.