Мерзавец
Шрифт:
«Отдыхают» тут двое гоповатых парней, попивая дешёвое пиво и сплевывая на тротуар. И меня взрывает агрессией оттого, что кто-то посмел нарушить наш кайф.
— Рот закрой! И скройся, — огрызаюсь я. Внутри столько тестостерона, что лучше со мной не спорить и не хамить.
— А то че?! — скалится один из них.
— Матвей, мы действительно громкие, давай уедем, — шепчет мне Анна.
Никогда не был лохом. На меня быкуют, а я должен убежать? Ни хрена.
— А то не на чем будет убегать – поломаю, — разминаю шею, щелкая суставами,
— А ну давай, поломай! Не поломаешь – мы твою шмару по кругу попустим! — скидывает толстовку, кидая ее на тротуар, и подходит ко мне вплотную, сопя, как шакал. Нестрашно. Зря он так про Анну. По факту я не планировал убийство, а так, больше припугнуть. Но… Слова о том, что кто-то пустит мою Вишню по кругу, перекрывают.
— Матвей, не надо! — всхлипывает Анна.
— Быстро в машину! — рычу на нее, ловя замахивающуюся руку мудака...
______________________
You dazzle me. A smile becomes you. * (Ты ослепляешь меня. Улыбка тебе идёт)
I see you're good with your tongue, too? (Я вижу, ты тоже хорошо владеешь языком)
Слова песни, которую напевал на ушко Матвей (XOLIDAYBOY «Мания») Кому интересно — слушаем. Глава писалась под эту песню.
Глава 19
Матвей
— Ну иди сюда! — выкручиваю замахивающуюся руку, выворачиваю мудаку сустав и, пока он не опомнился, бью левой в переносицу. Да! Да, бля! Эта мразь надолго запомнит мой удар. Фейс весь заплывет, закрывая его свинячье глазки.
Все, отморозок дезориентирован, но я на адреналине херачу ему еще в челюсть.
Увлекаюсь, забывая контролировать второго, который уже подлетает ко мне и размахивает острой «розочкой» из разбитой пивной бутылки. С воплем замахивается, пытаюсь увернуться, но острый край проходится по скуле. Не чувствую ни боли, ни страха, даже не замечаю порез. Подсекаю его с ноги, роняя на асфальт, наступаю на руку с осколком бутылки, вынуждая её разжаться. Отшвыриваю осколки.
— Дёрнешься – снесу череп! — рычу.
— Все, братан, мы без претензий, — скулит он, потому что я жму ботинком на его запястье. Второй давно в ауте, сидит на асфальте, харкая кровью. Нет, я не Рембо и так быстро их уработал потому, что трезв в отличие от отморозков.
Отпускаю быдло. Мне мало, хочется раскрошить и переломать им все конечности, хочется больше крови за то, что посмели открыть поганые рты на мою женщину. Но я пытаюсь держать себя в руках и не превращать оборону в убийство. Дыхание рвется, адреналин еще гуляет по крови, чувствую, как что-то теплое капает на шею. Провожу рукой, растирая между пальцев кровь.
Сука,
— У тебя кровь! — вскрикивает Вишня. — Где аптечка? — начинает паниковать, бледная, губы искусанные. — Я полицию вызвала!
Ой, бля! Это ты зря, моя Вишня.
— Тогда к черту аптечка, смываемся, — нервно усмехаюсь, завожу двигатель и быстро выезжаю на трассу.
— Матвей, они же первые на тебя напали. Почему мы уезжаем?
— Ну, во-первых, в мужском мире так дела не решаются. Менты – это крайний случай. А здесь ерунда.
— Ерунда?! — роется в сумочке, достает влажную салфетку, тянется ко мне и аккуратно промокает кровь. Шиплю, когда задевает рану. Анна одергивает руку, морщась вместе со мной.
— Все нормально, продолжай. Это не больно, — успокаиваю ее. — А, во-вторых, мне вот совсем не хочется закончить вечер в отделении полиции, и тебе, думаю, тоже. — Правосудие уже свершилось. Не делай так больше.
Вишня аккуратно прижимает салфетку к порезу.
— Почему ты так дышишь?! — взволновано спрашивает она. — Они задели что-то еще?
— Не они. Ребра потревожил.
— О боже, поехали в травмпункт, надо сделать рентген!
— Вишня моя, — ухмыляюсь. — Все нормально. Сейчас ты меня вылечишь дома, — подмигиваю ей.
— Матвей! Не смешно. Я так испугалась за тебя, — всхлипывает. Такая трогательная сейчас.
— Ну что ты, Нюта, не нужно со мной ничего бояться, — опускаю руку на ее коленку, поглаживаю, сжимаю. — Но мне приятно, что ты переживаешь за меня.
— Матвей, ты не туда свернул, мой квартал направо.
— Приглашаешь? — играю бровями.
— Куда я денусь, тебя нужно вылечить, — уже улыбается.
— Хороший план.
К ней так к ней. Пока не спорю. Главное – остаться наедине.
Паркую тачку напротив ее подъезда. Выходим из машины, на часах полночь, и у нас впереди вся ночь. Мне сейчас не помешают ни смещенные ребра, ни порез на скуле, я возбуждён до предела, эта потасовка подогрела меня еще больше. Срочно нужен выплеск тестостерона.
Молча поднимаемся на второй этаж, Вишня открывает дверь, пропускаю ее вперёд, и сам запираюсь.
— Проходи в ванную, — указывает мне направление. — Рубашка в крови, — хмурится. Реально переживает. — Сними ее, может, удастся отстирать.
Ооо, конечно, я сниму рубашку. И тебя скоро раздену.
Послушно киваю, иду в ванную. Скидываю рубашку, рассматривая фейс в зеркало. Порез неглубокий. Останется маленький шрам, но мне плевать. Кровь запеклась на шее. Включаю холодную воду, смываю кровь, умываю лицо, чтобы немного остыть, но не особо помогает. Я настолько заведён, что все напрасно. Глубоко вдыхаю, поднимая грудную клетку – терпимо, вроде ребра встали на место. Ноет немного, но я почти не чувствую.