Мерзкая семерка
Шрифт:
Она развернулась и махнула топором за своей спиной, но попала лишь в тени.
– Мне нужно идти на военный совет. Отнеси тело Рагаша в город и подготовь его мясо, чтобы позже мы могли почтить его и попировать.
Амогг присоединилась к Тиарнаху и Черной Герран в обугленной надвратной башне. Тиарнах пнул деревянный столб и выругался.
– У меня аж поджилки тряслись, так хотелось сбежать.
Черная Герран кивнула Амогг.
– Когда солдаты снова приблизятся к стене, вы оба проиграете, и сделайте это убедительно. Они должны поверить в подлинность
Тиарнах сплюнул через стену.
– А что им помешает перерезать ополчение и снести хлипкий частокол вокруг города? Эта куча веток надолго их не задержит.
– Солнце уже садится, – ответила стареющая повелительница демонов. – У них не будет времени. Их остановит Лоример Фелле. Он успел поделиться вампирской кровью с некоторыми несчастными солдатами, которых добыл ранее. Посмотрим, насколько враги готовы к ночной атаке, когда их собственные товарищи вылезут из могил в жажде крови и рыская, кому бы перегрызть глотку.
Амогг довольно хмыкнула, поковыряла в носу и осмотрела козявки, прежде чем их смахнуть.
– Не считая людей-богов, человеческие воины ничего не стоят, даже драться противно. Лучше я убью принца Сокола.
– Да, он придет, – сказала Черная Герран. – Можешь не сомневаться. А когда он появится, нужно использовать все преимущества.
Вундак поморщилась, пинком открыв дверь в лачугу, и уложила тело Рагаша на стол. Все было готово для ритуального расчленения и пиршества, чтобы получить часть его мощи. Его душа теперь была с Гардрамом, и осталась лишь плоть, чтобы дать силу клану Хадакк. По традиции старейшины выбирали лучшие куски, а остальное оставляли граббсам, но Амогг и Вундак сегодня собирались попировать. Разум и тело Вундак были истощены сопротивлением человеческому богу, и Рагаш поделится своей силой, чтобы они могли бороться дальше.
Вундак со стоном села за стол, и хрупкий стул, предназначенный для человека, тревожно заскрипел под ее весом. С тряпок, которыми она замотала ногу, сочилась кровь.
В дверь заглянула татуированная некромантка и мотнула головой в сторону ноги Вундак:
– Думаю, ее лучше зашить.
Вундак хмыкнула, вытащила из-за пояса нож и начала срезать с трупа одежду.
– Может, я по-быстрому зашью твою рану и пойду по своим делам?
Вундак слишком устала для споров.
– Тогда поторопись и проваливай, человек. Сегодня ночью тебе здесь нечего делать.
Некромантка кивнула и подошла ближе, чтобы осмотреть рану от копья, обмотанную грязными тряпками. Сняла с плеч котомку и вытащила оттуда сверток с инструментами и чистые полоски льняной ткани. Она выбрала обсидиановый нож и разрезала кровавую повязку, бледные пальцы убрали ее, обнажив глубокий порез.
Некромантка помедлила.
– Наверное, ты не в курсе, где находятся дочь и внуки Черной Герран? Как там их зовут орки? Ее граббсы.
Вундак фыркнула.
– Мне плевать на человеческих граббсов.
– Какая жалость.
Некромантка сунула нож в рану.
Холодно… как же холодно… Душу Вундак засосал водоворот смерти.
Голова
Жизни крестьян и солдат, которые она уже собрала, были ничто по сравнению с силой этой единственной души, полученной напрямую из тела, и это только начало. Черная Герран, Тиарнах, Амогг Хадакк, полные иллюзий инквизиторы Империи света… их души послужат ее целям. Вопрос в том, в каком порядке их убивать, чтобы это сошло с рук. Если она найдет способ нарушить кровную клятву, то с большим удовольствием убьет и Лоримера Фелле.
В глубине разума шептал сухой голос деда, торопя ее, побуждая закончить создание оружия. Призрак отчаянно хотел наконец-то упокоиться. Мейвен собрала инструменты, выскользнула за дверь и закрыла ее за собой.
Девушка, несущая большую корзину со свежеиспеченным хлебом из ближайшей пекарни, заметила, как Мейвен выходит из хижины, и умерла от сердечного приступа, прежде чем некромантка завернула за угол. Душа девушки была слабой и трепещущей, даже забирать не стоило, но когда Джерак Хайден устроит свой маленький сюрприз, душ и силы будет в достатке. Так что полезно натренировать нож.
На севере затрубили боевые горны, и она поспешила вернуться на стену, чтобы понаблюдать за ночным весельем.
Льняной подлатник Лорана Дарина промок насквозь и отяжелел, поток ледяного дождя струился по спине и ягодицам. Грязь жадно чавкала, поглощая стальные сабатоны, и с каждым шагом просачивалась между пластинами к ступням, словно вся проклятая долина ополчилась против него. От шлема со звоном отскочила стрела, и еще одна – от груди. В безумно дорогих стальных доспехах ему можно было не бояться стрел, разве что очень удачного выстрела. Солдаты были защищены не так хорошо, им приходилось полагаться на щиты.
Два солдата с криками упали, когда им в ноги попали стрелы, но Дарин пригнул голову и пошел вперед под ливнем стрел, барабанящих по нему, как град по черепичной крыше. Выглянувшее из-за туч солнце теперь стало горящим полукругом, опускающимся за холмами, нельзя было терять время. Он должен выполнить приказ Светлейшей. Он был воплощением ярости.
Стена была прямо перед ним и хорошо освещена жаровнями и факелами. Жалкая груда камней между деревянными столбами уже осыпалась, камни падали под сапогами праведников, и язычники поспешно укладывали их на место. Эти демонопоклонники не могли долго против него продержаться, даже со своей темной магией.