Мещанское счастье
Шрифт:
– Вы устанете, – заметила Марья Павловна.
– Ничего-с, – ответил Молотов и в один прием подвинул лодку на полсажени.
– Я люблю быструю езду, – сказала вдова, – она – как все сильное, энергичное, выходящее из ряда обыденных…
В это время лодка на повороте реки обогнула угол, и неожиданно из-за яблонь солнечные лучи ударили прямо в глаза гребцу, что заставило его опустить весла. Когда женский страх прошел, все стали смеяться.
– Вам солнце мешает, – сказала Леночка и защитила его зонтиком.
Леночка быстро овладела разговором, с удивительною
– Я завидую легкости вашего характера, – сказала Лизавета Аркадьевна с едва заметною улыбкою.
– Я веселая!.. – отвечала простодушно Леночка и при этом ударила в ладошки.
Проехали еще около версты и потом положили вернуться домой. Молотов повернул лодку; ее понесло вниз по теченью. Он сложил весла.
– Папа, позвольте мне править.
Обросимов уступил дочери руль. Она довольно верно повела лодку. Когда доехали до деревни, где жила Леночка, она просила остановиться. Высадили ее на берег, простились и отправились дальше. Немного погодя Лизавета Аркадьевна сказала:
– Кисейная девушка!
– Лиза! – начал с упреком отец…
– Да что, папа! – перебила Лизавета Аркадьевна, – ведь жалко смотреть на подобных девушек – поразительная неразвитость и пустота!.. Читали они Марлинского, – пожалуй, и Пушкина читали; поют «Всех цветочков боле розу я любила» да «Стонет сизый голубочек»; вечно мечтают, вечно играют… Ничто не оставит у них глубоких следов, потому что они не способны к сильному чувству. Красивы они, но не очень; нельзя сказать, чтобы они были очень глупы… непременно с родимым пятнышком на плече или на шейке… легкие, бойкие девушки, любят сантиментальничать, нарочно картавить, хохотать и кушать гостинцы… И сколько у нас этих бедных, кисейных созданий!..
– Ты Леночку не знаешь, – сказал отец, – оттого и говоришь так. Она девица очень добрая.
– Добрая? – ответила дочь с досадою. – Знаю, очень хорошо я это знаю. Они все у нас добренькие: всегда спасут муху из паутины и раздавят паука…
– Я тебе советую познакомиться с нею покороче; тогда ты ее полюбишь…
– Я ее и теперь люблю, папаша, разумеется, как можно ее любить… как птичку? цветок… как хорошенький узор… не больше… Она не способна отвечать на привязанность глубокую, на страсть сильную…
– Держи
– Хорошо, папа… Скажите, чем можно привязать ее? подарить фунт конфет? шелковое платье?
– Жениха хорошего, – сказал Обросимов.
– Что, папа?
– Хорошего жениха… только не дари ты ей портрета Жорж-Занда.
– Вы, пожалуй, правду сказали. Да, для этих девушек одно спасенье – в женихе… Пока не замужем, они мечтают… вы думаете, об идеале? нет, о душках, и между тем очень хорошо понимают, что вся цель их стремлений – жених, о чем и хлопочут мамаши и папаши… душка сам по себе… Да и к душкам своим эти девушки имеют какие-то странные отношения: они не способны ни к какому решительному шагу, они не полюбят без позволения папаши…
– У ней, Лиза, нет отца.
– Все одно – мамаши.
– Мамаши она не боится, потому что командует всем домом. Как же это, Лиза, не зная человека, говорить о нем? Могла ли ты так скоро понять Леночку?
– Она дала мне три сеанса – этого довольно: ее портрет я могу написать во весь рост… Я пыталась развить ее…
– В три сеанса?
– По крайней мере понять, может ли она развиться. Бывают натуры нетронутые, а эти? Кисейная девица, девица-душка!
– Лиза, ведь ты бранишься, – сказал отец.
Лизавета Аркадьевна вспыхнула.
– Я знаю Леночку лучше тебя, – продолжал Обросимов, – она умная и добрая девица, только необразованная и держать себя не умеет – в этом не она виновата… Наконец, ты не имеешь права говорить так резко о Леночке…
– Почему же, папа?
– Потому что ей жених нужен, пойми ты это.
– Фи, какие понятия!
– Самые здравые понятия. Ведь она неспособна к страсти глубокой? да? сама сказала, что для таких девушек – одно спасенье в женихе… Так не сбивай же ее, пожалуйста, с толку, не навязывай ей того, к чему она неспособна!.. зачем это? Оставь ты ее в покое… А то ведь «кисейная девушка», «душка» – это такие выражения, что могут испортить ей репутацию…
– Но, папа, могу же я иметь свое понятие о ней?
– Не совсем…
– Как так?
– О девушке не только мужчина, но и женщина должна выражаться осторожнее; между девушкой и женщиной большая разница.
– Разумеется, большая: девушке жениха нужно.
– Непременно-с…
– Отчего же, папа, после этого не сказать и так: о мужчине не только женщина, но и мужчина не должен говорить худо, потому что ему невеста нужна?.. То же самое, папа!..
– Совсем не то, нисколько не похоже… Впрочем, Лиза, оставим этот разговор…
– Отчего же, папа?
– Ну, мне неприятно продолжать разговор… оставь, пожалуйста…
Лизавета Аркадьевна замолчала. Близко была Обросимовка.
– Этак говорить нельзя, – прибавил отец, – и твоего Жорж-Занда можно на смех поднять.
– Ведь мы оставили, папа, этот разговор…
Отец замолчал. Лодка причалила к берегу. Все отправились домой. Но Обросимов не утерпел и прибавил еще:
– Тебе хочется жить по-своему, и другим хочется. Что тебе за дело до Леночки? пусть живет как знает…