Мешок неприятностей
Шрифт:
— Неужели я его убил? — Сожаления Шкет не испытывал, так как на кону была его собственная жизнь. Адреналин схватки схлынул и его затрясло. Дрожащими руками достал сигарету и сидя на поверженном противнике, стал прикуривать. Долго не мог справиться с зажигалкой, потом сломал сигарету и только с третьего раза прикурил. Выпустил дым и после этого осознал, что сидит на трупе, порывисто вскочил и услышал слабый стон.
В дверном проёме неслышно появился младший «контрик» Жан. С ходу определив диспозицию, деловито убрал свой самострел, явно позаимствованный из спецхрана, спросил у дрожащего Шкета:
—
— Кто-то стонал.
Стали вдвоём переворачивать тела. Наконечник стрелы, пробившей насквозь стражника, воткнулся в грудь «чернявому» в области сердца. Переворачивая тяжёлое тело, стрелу случайно обломали, на это он не отреагировал, так как был мёртв, а вот стражник на это застонал. Его перевернули на спину, он задышал прерывисто, но без крови на губах. Стрела вошла в плечо полностью по самое оперение.
— Его надо к врачу! — Шкет ещё не оправился от дрожи в теле, так как его голос вибрировал на грани истерики. Контрразведчик кивнул и отправил Шкета за коляской, но заметив его окровавленный рукав, остановил и, достав из кармана перевязочный пакет, перевязал руку и вышел искать коляску сам. Вернулся он через несколько минут в сопровождении трёх стражников, которые без слов подхватили своего раненного товарища и стали выносить на улицу, спотыкаясь о тело убитого и не обращая на него никакого внимания. Они были привычны к виду крови.
Прибыв в отделение полиции, Шкет нарвался на Жерома, который озверел от того, что подозреваемый убит, а сам Шкет ранен.
— Ты зачем подозреваемого убил?
— Это случайность.
— Случайность, что ты выжил. Но зачем ты его на стрелу уронил.
— Я и говорю, это случайность.
— Что я скажу твоей матери? Она меня разорвёт в клочья.
Шкет стоял как нашкодивший мальчик, а сам думал, вот и хорошо. Мама сама решит вопрос и Жером никогда не дождётся от него, что он назовёт его…
— Ты меня слушаешь? — Жером совсем вышел из себя.
— …папа. — Проговорил Шкет и сам испугался своих слов, — Тьфу-тьфу-тьфу…
Когда Шкет демонстративно плевался капли слюны долетели до Жерома, который просто остолбенел. Рванулся уходить. Вернулся. Беззвучно открывал рот и, судя по артикуляции, беззвучно матерился. Потом стал снимать с себя ремень. Резко отбросил от его от себя, как бы защищая себя от необдуманных действий, посмотрел на Шкета. Тот заметил, что Моновиль собрался в него плюнуть, прикрылся первым, что попалось под руку. Попался горемычный портрет князя и плевок попал в него.
Жером
Контрразведчик Жак сидел за столом как хозяин кабинета, закинув ноги на столешницу.
— Что вы можете сказать по происшествию?
Жером прохаживался по комнате с мыслями, когда дверь резко распахнулась.
— Госпожа Комтуа!? — контрразведчик с удивлением стал привставать из-за стола, за которым, до этого, он сидел развалившись. Камилла быстро махнула рукой замысловатый жест, смысл которого был непонятен Жерому, но контрразведчик, похоже, его узнал. Он сделал простое лицо и плюхнулся обратно в кресло, но ноги на стол не стал класть.
— Дорогой Жан, — Камилла с улыбкой смотрела на «контрика».
— Я Жак, госпожа Комтуа. — Стал оправдываться «контрик».
— Мне без разницы. Как так получилось, что
Жером с удивлением смотрел на происходящие с «контриком» метаморфозы. Только что это был зазнавшийся столичный чиновник, потом провинившийся мелкий клерк, затем обратно чиновник, но без гонора и опять провинившаяся мелкая сошка, которая вдруг осознала глубину своего проступка.
Жером деликатно покашлял, Камилла обернулась.
— И вы здесь! Может, вы мне объясните, как это произошло?
Жерому подумалось — «А чего она тут раскомандовалась?» Пока он собирался с мыслями, Камилла удивительным образом из разъярённой фурии превратилась в скучающую горожанку.
— Господин инспектор, так как так получилось, что ваш подопечный получил такое страшное ранение?
Моновиль даже подпрыгнул при этом.
— Страшное? Да он получил просто порез на руке. Доктор уже обработал и зашил. Всё нормально.
Дверь во второй раз резко распахнулась и в комнату вбежала Анна Терсен.
— Жером! Как вы смогли допустить, что моего мальчика чуть не убили?
Анна опять расплакалась. Камилла посмотрела на неё и распрощалась с Жеромом, при этом даже не взглянула на контрразведчика. Контрразведчик привстал при её уходе, но проследив за её мимикой, спокойно сел за стол и приготовился слушать объяснения Жерома.
Что-то сказать вразумительное не получалось.
— Странное стечение обстоятельств. Мозес был направлен в самое спокойное место, подальше от опасностей. Я специально направил его туда.
— Специально!? — Анна Терсен пришла в ужас, — Так вы хотели убить моего мальчика?
— Убить? Я хотел его уберечь от опасностей.
— Как вы могли? — Не слушая его слова, плакала Анна, — Мой мальчик, весь в крови…
— Весь в крови? — Жером был уверен, что кровью Шкет почти не заляпался.
— …доктор даёт прогноз, что он может поправиться…
— Может поправиться? Он здоров как бык!
— …но может и не поправиться. Как я буду жить после этого?
Под шум и рыдания Жак покинул кабинет, а вместо него пришёл на крики шеф полиции. Увидев картину рыдающей Анны, шеф подошёл к ней и стал успокаивать. Анна ещё больше разрыдалась и уткнулась ему в грудь. Руки шефа автоматически легли ей на плечи, он стал поглаживать плечи и шептал успокаивающие слова. Потом шеф сделал зверское лицо и Жером тут же ретировался из комнаты.
Выйдя в коридор, Моновиль подошёл к окну и наблюдал картину, как «контрик» Жак, с выражением преданности на лице, поддерживая за локоток, помогал Камилле сесть в экипаж.
— А ты, что так перед ней лебезишь? — буркнул себе под нос Жером.
Шкет
Получив у доктора необходимую медицинскую помощь, Шкет ходил по управлению героем. Слежка, погоня, схватка, ранение и победа в этой схватке. Его распирало чувство значимости. Сослуживцы, даже не успевшие узнать его имя, подходили знакомиться и трясли руку, выражали восхищение его подвигом. На землю его опустил Жером, которого он встретил в коридоре.