Мешок с костями
Шрифт:
— Билл, — наконец проговорил я, — мы по-прежнему друзья?
— Господи, да конечно же, — без запинки ответил он. — Но, если кто-то изменит отношение к тебе, ты будешь знать почему, верно?
Естественно. Многие станут винить меня в смерти старика. Глупость, конечно, учитывая его физическое состояние, но о возрасте Дивоура они как бы забудут, сохранив в памяти лишь наши разногласия. Я это знал совершенно точно, как и некоторые подробности из жизни друга детства Джона Шеклефорда.
В один прекрасный день утка вернулась на птичий двор, по которому когда-то ходила гадким утенком. И стала нести
— Несколько следующих недель постарайся не высовываться, — продолжил Билл. — Прислушайся к моему совету. А если у тебя есть какие-нибудь дела за пределами Тэ-Эр, сейчас самое время ими заняться.
— За совет спасибо, но уехать я не могу. Пишу книгу. Если переберусь на другое место, вдохновение может и пропасть. Такое со мной уже случалось, так что не хочется снова наступать на те же грабли.
— Работается хорошо?
— Да, но дело не только в этом. Книга… скажем так, это лишь одна из причин, по которым я должен здесь остаться.
— Не можешь уехать даже в Дерри?
— Ты хочешь избавиться от меня, Уильям?
— Я стараюсь быть в курсе событий, вот и все… не хочу лишиться работы. И не говори, что ты не предупрежден: улей гудит. О тебе ходят две сплетни, Майк. Согласно одной, ты сошелся с Мэтти Дивоур. По второй ты вернулся, чтобы опозорить Тэ-Эр. Выставить напоказ все скелеты, которые сможешь найти в наших шкафах.
— Другими словами, закончить то, что начала Джо. И кто распространяет эти сплетни, Билл?
Мне ответило молчание. Мы вновь ступили на зыбучие пески, где каждый шаг мог стать роковым.
— Я пишу роман. — Ответа на свой вопрос я дожидаться не стал. — Место действия — Флорида.
— Правда? — В голосе прозвучало безмерное облегчение.
— Думаешь, ты сможешь мимоходом упомянуть об этом?
— Думаю, смогу. А если ты скажешь Бренде Мизерв, она сообщит об этом всем и каждому.
— Хорошо, скажу. Что же касается Мэтти…
— Майк, тебе нет нужды…
— Я с ней не сходился. Тут причины другие. Идешь ты, к примеру, по улице, заворачиваешь за угол и видишь, как большой парень мутузит малыша. — Я выдержал паузу. — Она и ее адвокат наметили на вторник барбекю. Я собирался присоединиться к ним. Местные подумают, что мы пляшем на могиле Дивоура?
— Некоторые подумают. Ройс Меррилл. Дикки Брукс. Старухи в штанах, как называет их Яветт.
— Ну и хрен с ними.
— Я понимаю твои чувства, но все же попроси ее не выпендриваться. — В голосе прозвучала мольба. — Обязательно скажи. От нее не убудет, если гриль она перенесет за трейлер, а? Чтобы люди у магазина и в автомастерской видели только дымок.
— Я передам твою просьбу. А если приму участие в торжестве, сам перенесу гриль за трейлер.
— Тебе бы лучше держаться подальше от этой женщины и ее ребенка, — продолжил Билл. — Ты можешь сказать, что это не мое дело, но я сейчас выступаю в роли заботливого дядюшки. Говорю все это исключительно для твоего блага.
Перед моим мысленным взором вспыхнула сцена из сна. Мой член, входящий
— Я знаю.
— Вот и хорошо. — В голосе облегчение: слава Богу, в ответ не обругали. — Отпускаю тебя. Вкусного тебе завтрака.
— Спасибо, что позвонил.
— Это не моя заслуга. Меня уговорила Яветт. Сказала: «Ты всегда любил Майка и Джо Нунэн больше остальных. И незачем портить с ним отношения теперь, когда он вернулся».
— Передай Яветт, что я очень ей признателен.
Я положил трубку, задумчиво посмотрел на телефонный аппарат. Вроде бы мы расстались по-доброму, но я не думал, что мы могли и дальше считаться друзьями. Во всяком случае, раньше наша дружба была куда как крепче. Что-то изменилось, когда я подловил Билла на лжи, и когда мне стало ясно, что он многое недоговаривает. Изменилось и после того, как я понял, кто для него Сара и Тип-топы.
Нельзя осуждать человека только за то, что может оказаться плодом твоего воображения.
Правильно, нельзя, я и не пытался этого делать, но такое уж у меня сложилось мнение. Может, ошибочное, но сложилось.
Я прошел в гостиную, включил телевизор, тут же выключил. Спутниковая антенна принимала пятьдесят или шестьдесят каналов, но местного среди них не было. Впрочем, на кухне стоял маленький телевизор, с антенной-усами, и, покрутив их, я при необходимости мог настроиться на WWTW, дочернюю телекомпанию Эй-би-си в западном Мэне.
Я схватил письмо Роджетт и отправился на кухню. Включил маленький «сони». Шла передача «С добрым утром, Америка», но до прерывающего ее очередного выпуска местных новостей оставалось лишь несколько минут. Я воспользовался ими, чтобы еще раз перечитать письмо Роджетт, обращая внимание на те нюансы, которые вчера остались незамеченными.
«Макс намерен в самое ближайшее время вернуться в Калифорнию на своем самолете», — писала она.
«У него есть дело, которое больше не терпит отлагательств», — писала она.
«…вы прекращаете подготовку к судебному процессу, обещая тем самым оставить его в покое», — писала она.
Да это же предсмертная записка!
Но дело об опеке завершено, не так ли? Даже купленный с потрохами судья не сможет назначить опекуном мертвеца.
«Доброе утро» наконец-то сменилось местными новостями. И первой, естественно, стало самоубийство Макса Дивоура. По экрану бежали помехи, но я разглядел упомянутый Биллом диван, обитый красным бархатом. Роджетт Уитмор сидела на нем, сложив руки на коленях. Вроде бы в одном из помощников шерифа я узнал Джорджа Футмена, хотя помехи не позволили рассмотреть лицо.
В последние восемь месяцев мистер Дивоур часто говорил об уходе из жизни, сказала Уитмор. Чувствовал он себя очень плохо. Вчера вечером он попросил ее прогуляться с ним по Улице, и она поняла, что он хочет полюбоваться последним для себя закатом. Закат, кстати, был великолепным, добавила она. В этом я не мог с ней не согласиться. Закат я запомнил очень хорошо, едва не утонув в его лучах.
Роджетт зачитывала заявление Дивоура, когда вновь зазвонил телефон. Слова Мэтти едва прорывались сквозь рыдания: