Месма
Шрифт:
И Тимке стало так хорошо-хорошо! Им будут заниматься сегодня! Он – гость…
День был сырой, холодный и хмурый, а потому и темнело рано. Женщина и подросток вышли на довольно широкую улицу, ведущую от набережной к центральным районам города. Дорога шла в гору, кругом блестели грязные лужи, местами
широкими языками залегал подтаявший съеживающийся снег. Идти было нелегко, но Августа почти все время держала Тимку за руку, и от постоянного ощущения тепла ее узкой и сильной ладони сил у мальчика словно прибавлялось…
– Ну ты чего, Тимофей? – ободряюще улыбнулась Августа. – Устал сильно, да? Но ничего, ведь мы с тобой почти пришли…
Подростку вдруг сделалось страшно. Куда он идет? И зачем? Ощущение какой-то смутной опасности начало давить его – его пугал этот чужой, незнакомый город с его темными, мрачными домами и запущенными улицами; его вдруг стала смутно
настораживать эта высокая красивая женщина, выглядевшая так, будто бедствия военной поры обходили ее стороной… даже отзывчивость ее и сопереживание ему вызывали у Тимки смутную тревогу. Ему вдруг остро захотелось сбежать…
– Вот это и есть мой дом! – бодро сказала Августа, кивая на двухэтажное здание. – Пойдем, Тимка, я тебя накормлю пирожками, помоем тебя, ну и - хоть ночь спать будешь в постели, по-человечески! Пойдем, милый…
Эти слова, а также душевный тон, каким они говорились, развеял все его страхи. В самом деле, ну чего он испугался? Повезло ему, что встретилась такая добросердечная женщина – тетя Августа… Когда еще похожая удача выпадет? Такой момент ловить надо. А еще Тимке ужасно не хотелось, чтобы тетя Августа заметила его совсем еще детские страхи. А ведь он уже большой!
Они прошли немного вдоль стены дома, пока не добрались до лестницы, уводящей круто вниз. Спустившись по ступеням, они очутились перед большим проемом в стене, закрытым массивной дверью. Августа достала из кармана полушубка ключ и отперла замок.
– Ну, Тимка, входи, - и женщина распахнула дверь.
Юный гость очутился в длинном широком коридоре, тускло освещенном несколькими лучинами, установленными вдоль стены. По обе стороны коридора Тимка увидел закрытые двери, за которыми угадывалось какое-то движение. Из-под некоторых дверей пробивался слабый свет. Доносились чьи-то голоса, приглушенный говор.
– А кто там, в этих комнатах, тетя Августа? – полюбопытствовал Тимка.
– Соседи
– Им хоть есть где жить…- с грустью произнес мальчик.
Августа положила руку ему на голову.
– Ничего, Тимофей! – ласково сказала она. – Когда-нибудь кончатся твои скитания, и все будет хорошо. А там – глядишь, и война кончится, и настанет новая, счастливая жизнь!..Ну, пойдем! Наша комната в самом конце.
Августа повела Тимку по коридору мимо дверей. Пройдя весь коридор, они остановились перед кирпичной оштукатуренной стеной, в которой имелась еще одна дверь – прямо напротив коридора.
– Вот мы и пришли, - бодро заметила Августа и тут же постучала в дверь.
Сначала за стеной было тихо, затем послышалось слабое шевеление, возня, и приглушенный женский голос спросил:
– Кто?..
– Я это, я, - ответила Августа несколько нетерпеливо. – Открывай быстрей!
Изнутри заскрежетал замок, дверь распахнулась. Тимка увидел в проеме темный массивный силуэт. В комнате царила густая тьма, хоть глаз выколи.
В эту самую секунду одна из ближайших по коридору дверей начала открываться, выпуская кого-то из комнаты в коридор. Тимка не успел даже оглянуться, как стоявшая за ним Августа коротким и сильным толчком своего тела впихнула его в комнату и сама протиснулась следом. Поспешно закрыв дверь за собой, она подтолкнула Тимку дальше – было похоже на то, что ей не хотелось, чтобы соседи увидели, что Тимка пришел к ней домой. Наверное, она просто стеснялась его. Тимке сделалось очень стыдно за свой бродячий вид.
– Что у тебя за темнотища такая, Пелагея? – спросила Августа женщину, встретившую их в комнате. – Ни зги не видать…
– Свет только в десять включат, сама знаешь, - отвечала та недовольно. – Электроэнергию, вишь, экономить им надо…
– Ну, так керосиновую лампу зажги! Не впотьмах же сидеть!
– Сейчас зажгу… Керосин-то у нас, тоже, чай, не казенный…
Женщина, которую звали Пелагеей, разожгла керосиновый светильник, и стало понемногу светать, а по стенам поползли черные изломанные тени.
– Так лучше? – спросила Пелагея.
– Знамо дело, лучше! – отозвалась Августа. – Вот видишь, какого мальчонку домой привела! Можешь на него посмотреть.
Пелагея приблизилась к Тимке, внимательно его разглядывая. В свою очередь Тимка не менее внимательно разглядывал ее. Пелагея ему не понравилась: плотная, коренастая, она была на целую голову ниже Августы ростом; лицо ее было грубым и некрасивым – если тетя Августа лицом была похожа на сказочную волшебницу, то у Пелагеи физиономия была будто вырублена топором. Ее узкие мерцающие глазки смотрели на Тимку настороженно и подозрительно. Тимка даже слегка испугался, когда она мрачно улыбнулась ему, показав широкие желтоватые зубы.