Мессалина
Шрифт:
— Мессалина, боги свидетели, ты — лучшая супруга на свете, о такой любой мужчина может только мечтать. Еще до вечера ты получишь акт о разводе.
Глава XXIII
КРОВАВАЯ СВАДЬБА
Римский народ с изумлением узнал о разводе императорской четы. Многие не поверили известию, однако факты были таковы: Мессалина покинула дворец и обосновалась на вилле в Лукулловых садах. Некоторое время спустя она появилась на людях с Гаем Силием. Из этого сделали вывод, что Клавдий наконец
Агриппина с радостью восприняла весть о разводе, однако посоветовала Палланту проявлять осторожность. Когда отпущенник посвятил ее в курс дела, она сказала:
— Есть в этом разводе какая-то тайна, которая меня тревожит. Тебе, Паллант, не хуже моего известна привязанность моего дяди к жене. Я не могу поверить, что после всех измен, которые она совершала почти что открыто, Клавдий развелся с ней без причины.
— Ходят слухи, что она появилась на людях вместе с Гаем Силием. Кстати, теперь их всегда видят вместе — то у него в доме, то в Лукулловых садах, которые она так ловко заполучила.
— Вот это-то мне и интересно.
Тем временем обстоятельства позвали Клавдия в Остию: он должен был председательствовать во время принесения жертв и следить за ходом работ по обустройству порта. Клавдий надеялся, что новый порт будет одним из тех дел, которые покроют славой его правление.
— Я вернусь до сентябрьских ид, — сказал он Мессалине. — Прошу тебя ничего не предпринимать до моего возвращения. Я уже чувствую себя в безопасности, поскольку по закону больше не являюсь твоим супругом. Посмотрим, может, удастся избежать твоего брака с Гаем Силием.
Едва Клавдий покинул Рим, как Мессалина распространила весть о том, что она выходит замуж за Гая Силия. Решив все сделать по-своему, она не захотела возражать Клавдию на его просьбу не торопиться заключать брак с Гаем. В случае если император узнает о ее вступлении в брак и вернется раньше обещанного срока, она всегда сможет оправдаться тем, что испытывала страх за его августейшую особу. Но иды приближались, и со свадьбой необходимо было торопиться: непредвиденное отсутствие Клавдия явно благоприятствовало осуществлению планов. Мессалина и Гай Силий решили отпраздновать бракосочетание с большой пышностью, чтобы все жители Рима могли участвовать в веселье и приветствовать новую чету; тогда народ с большим спокойствием воспримет государственный переворот, путем которого было решено отстранить Клавдия от власти еще до его возвращения из Остии.
Когда сообщение о свадьбе Мессалины и Гая достигло ушей Нарцисса, он поспешил собрать своих коллег-вольноотпущенников — Каллиста и Палланта.
— Друзья мои, — сказал он, убедившись, что им все известно о готовящемся неслыханном событии, — когда комедиант вроде Мнестера нагло оскверняет императорское ложе — пусть будет так! Он оскорбляет властителя, но не замышляет его свержения. Но что говорить о молодом человеке знатного происхождения, деятельном и властолюбивом, получившем консульство, который, не довольствуясь связью с той, кого народ по-прежнему считает императрицей, дерзает заключить с ней брак официально?
—
— Неужто Гай Силий, этот блюститель нравов, способен сознательно пойти на такую глупость? — воскликнул, разгорячившись, Нарцисс. — Я не могу в это поверить. Нетрудно предвидеть, что ему останется сделать после этой женитьбы. Я убежден, что это будет первым актом заговора с целью свергнуть Клавдия и посадить этого будущего консула на императорский трон.
Оба грека встревоженно молчали, обдумывая перспективу, которая вдруг представилась им очевидной.
— Вам, как и мне, хорошо известно, — продолжал Нарцисс, — какие чувства питает к нам Мессалина и как она к нам относится. Наши благополучие и власть зависят от Клавдия. Если он будет свергнут, нам не придется ждать ничего хорошего от женщины, которая не только ненавидит нас, но и завидует тому богатству, которое каждый из нас сумел скопить. Если Мессалине удастся ее затея, если Силий придет к власти, нас всех троих предадут смерти, а имущество конфискуют.
— Боюсь, Нарцисс, что твои рассуждения верны, — согласился Паллант. — Нам остается пойти к Мессалине и пригрозить ей с глазу на глаз, что мы обо всем сообщим Клавдию, если она не откажется от намерения вступить в этот брак. Надо убедить ее бросить Силия и вернуться к Клавдию, пообещав, что тогда безумство, которое она собирается совершить, останется в тайне.
— Если мы будем действовать таким образом, — вступил в разговор Каллист, — то гибель наша предрешена. Благоразумней было бы выждать и в зависимости от того, как повернутся события, оказать поддержку Мессалине или Клавдию.
— Надо еще заручиться благосклонностью Мессалины, — ответил Нарцисс. — Я вижу, ваша трусость грозит погубить нас всех. Идите к себе и предоставьте мне действовать. Мессалину надо обвинить перед Клавдием, причем так, чтобы она ничего не заподозрила заранее и не знала имени обвинителя. Ведь даже если она потерпит неудачу с Силием, она способна вернуть себе власть над Клавдием и убедить императора в том, что она невиновна. Если же она узнает, что мы что-то против нее замышляли, а Клавдий останется у власти, мы все трое будем рано или поздно приговорены к смерти.
Заручившись доверием Палланта и Каллиста, Нарцисс отправился в Остию.
Желая продемонстрировать свои намерения и напомнить, что она по-прежнему — императрица, Мессалина накануне дня свадьбы вернулась в покои императорского дворца, чтобы там подготовиться к предстоящему торжеству и чтобы дворец на следующий день стал местом начала свадебного шествия. Она почти не могла спать — так жгло ее нетерпение, так раздражало ожидание, и, едва забрезжил рассвет, она, встав с постели, принялась совершать омовения и одеваться. Ей захотелось надеть традиционную тунику, без каймы, с завязывающимся двойным узлом шерстяным поясом, как у совсем молоденькой новобрачной, а на плечи набросить шафранового цвета плащ. Золоченые сандалии, золотое ожерелье, миртовый венок поверх сверкающего покрывала, под которое были убраны тщательно причесанные волосы, — вот и все ее украшения.