Мессиории. Эллинлив
Шрифт:
Таша долго не мучилась и сразу остановила свой выбор на черном платье, корсет которого усыпан мелкими белыми камнями, а пышная юбка украшена черными перьями и лентами так, что напоминает сложенные крылья темного лебедя. Маску она выбрала такого же цвета, из кружевной ткани и тонких лент.
Ветта, наоборот, выбирала долго и усердно, на протяжении нескольких дней. Не смотря на все негативные чувства, которые она испытывает по отношению к этому поселку, на празднике ей хочется выгладить превосходно. В итоге она остановила свой выбор на пышном платье нежно
Энни пролистала пару каталогов и указала пальцем на белое платье с кружевным корсетом, которое ближе к подолу незаметно переходит в более темные тона. Ярусная юбка из тяжелых и легких тканей сочетает в себе все оттенки летнего букета цветов. Однако, все же преобладает фиолетовый цвет, предавая платью образ изящного цветения сирени и пионов.
Одевшись, девушки спустились на первый этаж особняка, в гостиную. Как и предполагалось, в комнате их ожидают Каин, Вальдемар и Креган. Все они выглядят превосходно, в идеальных черных смокингах и длинных плащах.
Энни неторопливо подошла к Каину. Он смотрит ей в глаза с загадочной улыбкой, ласково и умилительно.
– Ты само совершенство, сказал он ей.
– Ты всем это говоришь, - шутливо бросила Энни, взяв Каина под руку.
Заметив в его руке черную маску, она добавила:
– Мне нравится твоя маска.
– А мне – твоя, - ответил он.
– Еще бы, - без намека на скромность, сказала она, и поднесла к лицу венецианскую маску на палочке, украшенную с правой стороны цветами и лентами.
Ветта подошла к Вальдемару и заметила в его руке маленькую коробочку нежно зеленого цвета.
– Я подготовил для тебя подарок, - сказал он, открывая коробочку.
Он достал из нее корсаж с белыми и зелеными лентами, жемчугом и орхидеями.
– Если позволишь, я надену тебе его на руку.
Ветта страшно смутилась и, опустив взгляд, протянула руку вперед, позволяя Вальдемару надеть на нее корсаж.
– Он великолепен, - произнесла она. – Благодарю.
Таша подошла к Крегану и с невозмутимым взглядом заявила:
– Я надеюсь, ты не задумал ошарашить меня каким-то проявлением отвратительной нежности?
– Нет, - отсек он. – Я не в том возрасте.
– Хвала небесам, - улыбнулась Таша.
Перед выходом из дома, мужчины предусмотрительно сняли с вешалки, заранее подготовленные, теплые зимние накидки и одели их на плечи девушек.
Вальдемар достал из кармана часы на цепочке, и проговорил вслух:
– Без пяти десять. Мы изрядно опаздываем.
– А Эдмонд? Он не едет с нами?
Неожиданно для всех поинтересовалась Энни, ничуть не раздраженно, что весьма странно, ведь каждый раз, когда разговор, напрямую или косвенно, касается этого человека, ее злость зашкаливает.
– Он решил пораньше отправиться в замок, - ответил Вальдемар.
Каин не смог удержаться и подшутил:
– Должно быть, причиной послужило то, что он в Новогоднюю Ночь
– У него никогда не было спутниц, - отметил Вальдемар.
– Какая жалость, - злорадно ухмыльнулась Таша, вмешавшись в разговор.
За вратами, у обочины, их ожидает два черных экипажа. Развозчики подошли и учтиво открыли дверцы карет.
– С вашего позволения, мы поедем отдельно, - сказал Каин, и повел Энни ко второму экипажу.
Экипажи тронулись с места, плавно покачиваясь при грациозном беге лошадей. Энни присела напротив Каина и устремила взгляд в окно. Блестит белый снег на ветвях деревьев, которые гнутся под тяжестью, опускаясь ниже к земле, на крышах домов и на заледеневших водоемах. Чистое небо без единой тучки. На его темном полотне миллионы звезд, мерцание их света, словно музыка, невероятная и неповторимая.
– Природа безукоризненна, - задумчиво проронила Энни.
– Иногда ее красота настолько впечатляет, что на глазах появляются слезы умиления. Душа сжимается, и в то же время полностью раскрывается, словно расставляет крылья, готовясь вот-вот взлететь.
Энни сняла кружевную перчатку, открыла окно и выставила в него руку, подставляя ладонь под падающий снег. Лохматые снежинки соприкасаются с кожей, медленно тают и стекают по ее руке холодными каплями воды.
– Ветта, простудишься. Закрой окно, - сказал Вальдемар, скептически наблюдая за тем, как Ветта ловит снежинки.
– Вальдемар, - строго пресекла его Таша, - не смей указывать ей. Пусть делает, что хочет.
Ветта довольно улыбнулась Таше и, сняв перчатку, поймала ею лохматую и большую снежинку.
– Смотри, Таша, она идеальна, - счастливо прощебетала Ветта, быстро показывая подруге снежинку.
Пару секунд и она растаяла, но Таша успела рассмотреть ее. И пусть на ее лице не возникло ни намека на улыбку, в душе она порадовалась не меньше Ветты. Ее впечатляло то, что в таком возрасте Ветта может столь искреннее восхищается простыми вещами, подобно ребенку. Так же, как Энни. Это потрясающе. Почти все люди, переживая боль, беды и несчастья теряют эту способность,… способность хранить в душе детскую наивность и несокрушимую веру в лучшее. И лишь единицы оказываются достаточно сильными, чтобы сохранить это, не смотря ни на что.
Таша посмотрела в радостные глаза Ветты, на ее искрению широкую улыбку и непроизвольно улыбнулась сама.
Карета выехала на мрачную аллею. Энни хорошо запомнила ее с прошлого раза, но сегодня аллея полностью преобразилась. По ветвям деревьев и фонарям плетутся многочисленные светящиеся гирлянды, напоминающие маленькие звезды. Свет мерцает, становится то ярче, то медленно тускнеет, создавая хаотичный танец.
На перилах моста – фейерверки, которые беспрерывно сбрасывают белые искры в воды холодной реки, освещая ее поверхность и создавая световые дорожки. Ближе к замку, за вратами, вдоль дороги стоят большие круглые тарелки, каждая диаметром, не менее метра. Внутри них пылает огонь, высоко поднимая извивающиеся языки пламени.