Месть белых воронов

Радиант Екатерина

– Себастьян, Адам, идите, куда шли. Все в порядке. Мы просто болтаем. Я их знаю.

Парни с презрением посмотрели на нас, но все же отступили и прошли мимо, аккуратно оборачиваясь в нашу сторону.

– Так, что вы там… Я должен выбрать, с кем мне из вас дружить. Вы серьезно?! – Тео не сдерживал своего удивления и усмешки.

– Да. Я или он, – я головой указал вначале на себя, затем на своего брата.

– К чему этот разговор? Не буду я никого выбирать. Вы что, не с той ноги сегодня встали?

Мы посмотрели на время и, к нашему разочарованию, поняли, что если этот разговор затянется еще хотя бы на минуту, то мы опоздаем. А опаздывать на первый в жизни урок точно не входило в наши планы. К тому же, как оказалось, первый урок был у мадам Торенто – учитель математики. Видимо, ссылаясь на первый урок в году, она решила не выплескивать всю мощь своего свирепого и надменного характера. Ведь тогда мне даже искренне понравился этот урок. Особенно мне запомнился мелодичный, убаюкивающий голос с итальянскими нотками. Таков был ее акцент. И что стало для меня и вправду неожиданным открытием – мне захотелось тщательнее разобраться в математике.

Хотя до этого у меня никогда не было тяги к точным наукам, и высчитывать часами уравнения дома было для меня настоящим испытанием судьбы. Под сладкое звучание арифметических заклинаний я принялся рассматривать класс. Здесь было довольно просторно, несмотря на то, что за партами я насчитал около двадцати человек. Голос мадам Торенто из плавной мелодии переходил в громкий надрывистый кашель, и поэтому пару раз я сбился со счету. Тут-то я и заметил пристальные взгляды с последней парты на первом ряду. В них я разглядел знакомые лица. Это же… Себастьян и Адам? Кажется, так. Я-то думал, что они – одноклассники Тео, раз так яро решили за него вступиться. Вдруг я уловил себя на мысли, что они и вправду хотели защищать Тео от нас. Значит, мы не так плохо выглядим со стороны. Раз уж нас в первый день принимают за злодеев. Надеюсь, они уже выяснили, что мы не враги Тео, потому что их взгляды начинают меня не на шутку пугать. Не скажу, что все остальное пугало меньше – все это было для меня впервые. Первый раз в первый класс, как говорится. Но для меня это имело гораздо больший смысл. Первый раз я находился в обществе, и это давалось куда сложнее, чем какие-то задачи по математике. Да и были мы не в первом классе, а сразу в третьем. И тяжкий груз ответственности перед тетушкой не давал нам расслабиться. Ведь даже если мы хоть на минуту опаздывали на урок, слышали недовольства в свой адрес гораздо чаще, чем кто-либо из одноклассников. Даже самые избалованные двоечники и разбойники получали меньше, чем мы.

– Анри и Тим Вайт, – немного приспуская очки, суровым и пристальным взглядом нас всегда осматривала мадам Торенто.

Тогда-то я и понял, что ее характер вовсе не такой приятный, как была ее речь во время первого урока математики.

– Если вы думаете, что к вам будет особое отношение в классе, то вы заблуждаетесь. С вашими успехами, по крайней мере, по моему предмету, я бы не советовала вам впредь опаздывать. Находясь в вашем положении, я бы ночевала у ворот школы, чтобы первой попасть в класс и получить жизненно необходимые вам знания. Но нет же, вы имеете наглость испытывать свою судьбу и мои нервы своими опозданиями. Ах, бедная мадам Вьен! – это она о нашей тетушке.

Мадам Торенто могла продолжать воспитательные лекции бесконечно, но, к счастью, ограниченное время урока не позволяло ей отчитывать нас слишком долго. Все-таки больше, чем читать нотации, она любила свой предмет. По пути домой со школы мне захотелось замедлить шаг. Все-таки из-за этой каждодневной спешки в попытках не опоздать на урок или успеть домой к ужину, мы теряем самое важное. Жизнь. Вернее, жизнь…она идет своим чередом, пока ты бежишь на математику или тащишь тяжелые знания домой… Но под грузом каких-то обязанностей и вечной суеты, она лишена свободы. Наконец, я вспомнил, как прекрасен этот мир! И как совсем недавно я не был с ним знаком лично. Я понял, почему люди так часто не ценят то, что имеют. Они слишком быстро перестают замечать мелочи, а к хорошему и действительно очень быстро привыкаешь. Одеран, хоть и маленький, но красивый город. А других городов я и не знал. И для меня он был городом-гигантом, в лапах которого я казался себе лилипутом. Удивительная природа снова потрясала меня своим разнообразием: желтые улицы, покрытые осенней листвой, куда-то вдаль плывущая река и соревнующиеся с ней облака. Мне хотелось ухватиться за каждое из них и улететь далеко-далеко… А сколько еще вещей я никогда не видел и не знал? От одной мысли у меня кружилась голова и пересыхало в горле. Я должен… я просто обязан стать путешественником, когда вырасту. Я изведаю этот мир, чего бы мне это не стоило. Из своих мечтаний в реальность меня вернул голос Тима, я уже и забыл, что он шел позади меня. Я обернулся, но брата не было видно.

– Тим?

Тишина.

– Это какая-то шутка? Все, я сдаюсь. Выходи!

Тишина.

– Это уже не смешно. Если ты сейчас же не…,– из-за кустов послышался шорох. Я решительно подошел ближе, но в глубине души сомневался, смогу ли я справиться с тем, что меня там ожидало. – Что за…

Перед собой я увидел двух взрослых людей: высокую темноволосую женщину с ярко-красными губами, стоявшего рядом немного сутулого, чуть ниже нее ростом мужчину, и моего брата Тима. Он держал в руках конфеты.

– Кто вы такие? – я настойчиво пытался скрыть свою неуверенность.

– Здравствуй, дорогой. Не бойся, мы всего лишь хотели подружиться, – сказала незнакомая женщина. От нее пахло враньем.

– Поэтому вы затащили нас в кусты? Извините, но мы спешим.

Я взял своего брата за руку и дернул его с места, лишь обернувшись, чтобы вернуть подаренные конфеты.

– Ваши родители… Они же умерли?

Эти слова заставили мое сердце биться чаще.

– Кто вы такие? Вы их знали?

– Да. Поэтому мы всего лишь хотим вам помочь.

Она протянула мне руку и улыбнулась. В моей груди затаилось сомнение. Именно в эти моменты я так себя ненавижу, что не могу точно знать, как следует поступить. Может быть, она правда знала родителей и могла бы что-то рассказать о них. Возможно, эти люди знают что-то о причине их смерти… Все эти вопросы пронеслись в моей голове за секунду и предательски заставляли меня нервничать. Было так много вариантов решений, но я лишь покрутил на удачу свой перстень и, дернув брата за руку, убежал прочь. Так быстро, что даже было ощущение, будто бы я сам не ожидал этого. После минутной отдышки я велел брату никогда ничего не брать с незнакомых рук. Он виновато смотрел на меня, слегка отводя свой взгляд. Как будто в этот момент

его ругал наш папа. Тогда впервые я задумался о том, что мне следует всерьез взять на себя его роль. Ведь родителей больше нет, а мир вокруг казался таким большим и опасным, и никогда не знаешь, за каким углом он снова будет подглядывать за тобой. Стоя у порога дома, я решил, что будет лучше, если мы скроем данное происшествие от и без того беспокоящейся Агаты. Тем более, что я так до конца и не понял, кто эти люди и какой в действительности был их мотив. Что я понимал наверняка – нам следует быть осторожнее. Жизнь снаружи еще не раз бросит нам, неудачникам, вызов. Но я все же надеялся, что не так скоро. И у нас будет время немного отдохнуть. Но когда это судьба подстраивалась под чьи-то планы?

Сидя за партой, было невозможно не заметить взгляды в нашу сторону, колкие и пронзительные. Они безмолвно говорили: «Ну вот видишь, ты не такой». И почему Агата была так уверена, что они нас примут? Первые дни они просто присматривались к нам, искали, с чего зайти. Лист скомканной бумаги промчался по рядам, оставляя после себя тихие смешки. Я уже было подумал, что я просто псих и у меня паранойя, но в этот момент мелкая бумажонка коснулась и моей парты. Тим схватил ее и хотел кинуть обратно, но я остановил его. Я прочту эту записку, что бы там ни было. Пусть они видят, что мне не страшно. Хотя мне, конечно же, очень и очень страшно. Медленно, скользкими пальцами я разворачивал ее, пока не прочитал следующее: «У них красные глаза. Они что, вампиры?». И ниже нарисованная уродская карикатура, которая больше похожа не на вампира, а на нашего учителя по математике, когда кто-то из класса опаздывает на урок. Что ж, в двадцать первом веке людей удивляет то, что от воздействия солнечных лучей глаза альбиносов кажутся красными. И ведут себя как полные идиоты и настоящие дикари. Как будто это не мы всего пару дней назад впервые вышли в цивилизованный мир, а они. Или мне следует сделать скидку, что они еще дети? Вот и я не думаю. В детях прячутся монстры куда страшнее, чем на этих дурацких картинках, нарисованных моими одноклассниками. Мама всегда говорила, что мы такие, как и все. Но в школе нам вбивают в головы обратное, практически заставляя тебя самого поверить в то, что ты – полное ничтожество. И это только начальная школа! Так я, сам того не подозревая, стал вампиром, белой вороной и даже привидением. Список можно продолжить и дальше, но я предпочитаю ограничиваться этими. Эти варианты мне понравились больше всего. Что касаемо учебы… Уроки были скучные. Кроме литературы. Она меня хоть как-то смогла заинтересовать. Милая пожилая женщина рассказывала свой предмет куда интереснее молодых учителей. Мы читали рассказ о моряке, который, несмотря на злой рок своей судьбы, плыл по своему собственному течению, доказывая всем на своем пути, что он все делает правильно. Он изведывал новые земли, оставляя на каждой после себя след, помогая местным жителям. Никогда не думал, что книга может так меня вдохновить. Я и раньше мечтал путешествовать, глядя на экран телевизора, но этот рассказ… Он о настоящем человеке. О его мыслях, неудачах без преуменьшений, упорстве и личных достижениях. Он был достойным командиром своего корабля, и у себя в голове я бегло прочитал мысль, что тоже хотел бы сделать что-то такое, чтобы мной могли гордиться и запомнить, как настоящего героя.

Глава 8

К удивлению Агаты, да и к моему собственному тоже, я увлекся чтением и изучением нового. Я вдруг понял, сколько еще книг я пропустил мимо себя и сколько стран я не видел даже по экрану телевизора. Мне хотелось узнать как можно больше информации, которая в конечном итоге могла бы помочь мне осуществить мою мечту: путешествовать по миру и помогать людям. Мои любимые передачи, которые я так любил смотреть в своем родном доме когда-то, помогали мне с первым пунктом своего плана, а чтение книг – со вторым. Ведь чтобы путешествовать по миру, нужно знать все тонкости и особенности той или иной местности и быть готовым ко всему, и, соответственно, чтобы быть полезным людям, нужно получше их узнать. Чего до сих пор мне не особо удавалось. Видимо, из-за неопытности и абсолютного неумения складывать слова в предложения с незнакомыми мне людьми. В книгах же все по-другому. Там все как-то легче, что ли… И люди другие. А если и нагрянут какие-то непостижимые трудности, главный герой рано или поздно находит ключ к разгадке этой проблемы. Каким-то чудным, волшебным образом. Хотелось бы мне так же легко найти разгадку к тайне гибели моих родителей, чтобы наконец все было просто и понятно. Может быть, зря я струсил тогда, в кустах? В этот момент Кронос усмехнулся. Я решил поправить себя. Я имею в виду, струсил перед теми незнакомцами, которые, как они утверждают, знали моих родителей. Было уже слишком поздно решать, правильно или неправильно я поступил. Это покажет могущественное время. Но я дал обещание будущему себе больше никогда не бояться трудностей и смотреть всегда страху прямо в глаза.

Я вспомнил, что давненько не видел в школьных коридорах Тео, и понял, что я, по всей видимости, очень плохой друг. Так как позже выяснилось, что пару дней назад он заболел и не ходит в школу. Я слишком увлекся и попросту этого не заметил. Бедный Тео… А если к нему до сих пор никто не пришел, чтобы проведать? Хотя, если честно, мысль о том, что кто-то все-таки к нему пришел, меня тоже не очень-то и радовала. Поэтому я ничего не сказал Тиму, взял пару апельсинов с дома и отправился к нему домой. Хорошо, что я уже знал, что его дом находится чуть ниже того самого колодца, возле которого и произошла наша с ним первая встреча. Шагая мимо него, я как раз и вспоминал о ней. И до сих пор для меня было удивительным, как Тео удалось расположить нас к себе с первой же минуты нашего общения. Мы же с братом были совсем как дикари! В этот момент я мысленно сказал ему «спасибо». А когда зашел к нему домой, то не смог сказать ничего. На пороге стояла высокая кудрявая женщина, видимо, его мама. И хоть она и не была строга на вид, я потерял дар речи и застеснялся. Она заметила апельсины в прозрачном пакете и снова перевела взгляд на меня.