Месть Блэка: Игра
Шрифт:
Вот только зная все эти обстоятельства, это лишь дело времени. Чтобы клятва подействовала, нужно направленное желание нарушить эту самую тайну, выраженное в начале действий. Как это произошло с Люпиным. Перестал следить за своими мыслями, захотел рассказать, начал рассказывать — вот механизм клятвы и пришел в действие, обращая против мага его собственную магию.
— Заседание прошло не лучшим образом, верно? — нарушил неловкое молчание оборотень. — Мне тут принесли пару газет…
Кивнул он на тумбочку рядом с кроватью, на котором было несколько номеров ежедневного пророка.
— Не лучшим, — подтвердил я.
—
— Возможно, — не стал спорить я. — Значит, был еще как минимум один вариант, верно?
Взглянул я на друга, стараясь не пропустить его реакции. И когда тот отвел глаза, мне все стало понятно.
— Знаешь же, я не могу говорить, — уныло ответил тот.
— И написать, я так полагаю, тоже? — хмыкнул я.
— И этого я тоже не могу сказать, — покачал головой Люпин, глядя мне в глаза.
— Значит, давай порассуждаем, хорошо?
— Ну давай, — ответил Римус после недолгого молчания. Хорошо, значит, клятва была точно составлена впопыхах, и лазейки в ней достаточно крупные, чтобы Римус мог намекнуть о правдивости моих догадок какой-то реакцией.
— Тогда, начнем с общеизвестных фактов, — скрестил я пальцы перед собой, отслеживая реакцию Римуса. — Писал ты мне за день до заседания. А, значит, то что ты хотел мне сказать случилось до этого момента…
— Не могу сказать, — немного улыбнувшись, ответил старый друг. О, а так даже лучше. Видимо, это всего лишь стандартная версия непреложного обета, к которой в принципе давно был подобран ключик. Обычная игра холодно-горячо с дополнениями. Главное теперь Римусу целенаправленно не думать о том, что своими ответами и реакцией на них он желает рассказать мне о тайне, которой стал свидетелем. Дело сильно упрощается.
— Учитывая, что именно сделал Грюмм, это касается именно его, а значит и Дамблдора.
— Не могу сказать, — покачал головой Люпин, улыбнувшись чуть тусклее.
— А, значит и не только их…
— Не могу сказать, — помрачнел Люпин. Нда, а что это мне говорит? Либо то, что это касается не только Моуди и Дамблдора, либо что это касается не только действий бывшего главы Аврората а чего-то еще.
— То, что Трембли оказался предателем мы уже знаем. Значит, дело касается не только Трембли, Аластора и Дамблдора? — подумав, сформулировал я новый вопрос.
— Не могу сказать, — вновь повеселел Люпин.
— Мордред! А еще кого?
— Я правда не могу сказать, — с укоризной посмотрел на меня Люпин.
— Да, я знаю… Хорошо, а это как-то касается….
* * *
— Да не могу я сказать, — уже несколько раздражённо ответил Люпин, которого, как и меня уже несколько достал этот высокосодержательный диалог.
— Знаешь, этим ты никак не облегчаешь ситуацию, — устало откинулся я на спинку стула, скрестив руки за головой.
— …- Выразительно посмотрел на меня Люпин.
Прошел уже практически час, а выяснил я от Римуса всего ничего. Только подтверждение собственных мыслей, и еще пару крупиц информации о том, что можно только предполагать. В основном о том, что это секрет, чем бы он ни был, угрожает мне и Гарри.
— Знаешь, а ты не думал… — осторожно спросил Римус, тщательно формулируя
— Ты сейчас идешь по чертовски тонкому льду, дружище, — с трудом подавил я вспышку гнева, тяжело глядя на бледного оборотня. Все-таки он был еще слаб, и долгий разговор по-видимому сильно его вымотал. Потому что его слова звучали очень сильно похожими на предательство. — По твоему, отнять у меня крестника, сына Джеймса и Лили это не так однозначно?!
— Послушай, — поморщился оборотень. — Я знаю, как это звучит. Но у директора…могут быть свои причины…
— Причины, говоришь, — вкрадчиво ответил я. — Директор? Он давно уже не твой директор, Римус. И если он когда-то сделал для тебя одну хорошую вещь, это не значит, что это смывает все его последующие поступки. Очнись. Ты знаешь, как жил Гарри? С этими маглами?
— Нет..
— О, я тебе расскажу, — оскалился я. — Приживалой. Домовым эльфом без любви и заботы. В чулане под лестницей!
— Я не знал…
— А знаешь, что он знал о своих родителях до моего прихода? О Джеймсе и Лили?! — сам не заметил, как повысил я голос и не дождавшись ответ продолжил. — О том, что они были пьяницами и разбились из-за этого в машине!!! Так что не нужно мне говорить о причинах Дамблдора, Римус. Что бы он тебе не наплел. Сколько времени, как ты помнишь, я сидел в Азкабане, а?! И если уж на то пошло…
— Эм… Сириус, — прервал меня Люпин еще больше побледнев.
— Что?!
— Твои глаза, они странно почернели.
— Да блядь, — выругался я, пытаясь успокоить опять разбушевавшуюся магию. Какого хрена?! Я же больше не использую это заклинание, почему его эффекты все равно постоянно проявляются? — Знаешь, дружище, не смотря на твой поступок, после этих слов я кажется перестал понимать, на чьей ты стороне.
Я помолчал, восстанавливая спокойствие. Люпин также помолчал, прикрыв глаза и обдумывая мои слова. А подумать было над чем. Не смотря на его поступок, видимо, старый друг был все еще слишком обязан Дамблдору, который на самом деле дал путевку в жизнь маленькому оборотню. Уж не знаю, чем за это расплачивался его отец Лайелл Люпин, который не смотря на то, что был чистокровным магом во втором поколении, работал простым служащим в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними и вряд ли мог чем-то равноценно отплатить прославленному магу. Особенно, учитывая тот факт, что был женат на сквибке и был персоной нон грата для высшего магического общества уже одним этим фактом. А после смерти его жены от рук пожирателей вовсе замкнулся в себя и не разговаривал с сыном, считая того ответственным за смерть любимой Хоуп.
Что от части могло быть действительно правдой, так как маги, состоящие в ордене феникса, в отличие от пожирателей, не скрывали свои лица. И в последние годы противостояния, когда-то носило уже настолько ожесточенный характер, не редкими бывали случаи мести семьям противоборствующих сторон. Негласное «табу» было сломано. И Хоуп Люпин была одной из огромного списка жертв с той и другой стороны. После падения Волдеморта жизнь Люпина сложилась не лучшим образом. Оборотням, как и иным магическим расам, частично или полностью поддержавшим Реддла и так пришлось не сладко, а Люпин с его обостренной гордостью, видимо, не пошел на поклон к своему отцу и пытался выжить сам.