Месть человеческая – Том I
Шрифт:
Джон, видно, расстроен, нет, конечно же, на его лице не дрогнул ни один мускул, но я его слишком долго знаю.
Я разочаровал Вас Куратор, ну что делать, стать Вашим подопечным не моя мечта детства. Именно Вы меня выбрали на первом построении, когда делили пленных, а не я Вас.
И всё-таки я вам благодарен, Вы человечный простолюдин, если я смогу, я отплачу тем же – прикрою Вас с семьёй, кто его знает, чем Гражданская война закончится.
А она не закончилась, чтобы Совет не думал.
Толстячок зашёл последним, боязливо
Аккуратно сложил одежду на диван в гостиной с одной стороны мужчины, с другой — девчонки, и сел посредине, не желая пропустить шоу с переодеванием.
— Нет никого, Греи суки убежали, я сколько Вам говорил в Комиссии, что Греёнышам тварям нет веры! Говорил! Нет, ты скажи, говорил или нет! Ты эту семейку всегда расхваливал, образцом ставил, ну и где твой образец? Может, у пиратов, управление крейсером осваивает. И сколько наших положим пока уроем тварей!
Джон отстранился от ответа.
— Ну что людям не живётся спокойно, есть же у человека работа, и причём хорошая, мы же решили доверить ему прекрасное место, у меня за эту должность двое заслуженных хирургов в ординаторской подрались. А этот сбежал. — влез толстячок без спроса.
И немедленно заткнулся, втянув голову, когда на него одновременно зыркнули Наёмник и Куратор.
— Я требую смертный приговор семье отступников! — жёстко, глядя в глаза Джону, произнёс Наёмник.
— Я отказываюсь прямо сейчас приговаривать к смерти семью, только за то, что мы их не нашли. — отрезал Куратор.
Уважаю, достойный человек.
— Уже нашли! Всех пятерых!
Наёмница вернулась с кухни, держа на пальце наши разблокированные браслеты.
— Приговор Джон, немедленно приговор, или я на тебя напишу жалобу Бродягам, хочешь перед ними оправдываться? — непреклонен Наёмник.
— Тебе так не терпится убить ребёнка? Погоди, не бери грех на душу ей всего восемь лет. Вот посмотри она совсем мелкая! В глаза ей посмотри!
Джон на большом семейном портрете ткнул пальцем в младшенькую, и голография мгновенно вывела изображение Весты в размер портрета.
— У меня две такие погибли, когда конвой на Исидоре Греи расстреляли.
Наёмник протянул руки к Джону, тот не отвёл глаз и не отшатнулся.
— Сам этими руками щенков Греев задушу. Синие глаза в мать, у них уродились.
Толстячок сидел притихший, как мышь, на футболке расплывалось пятно пота.
— Остановись. Гражданская закончилось. Живи, создай семью, ты ещё не такой старый. Осядь, где ни будь. У тебя полно денег на три жизни хватит, не берись за этот заказ. Зачем тебе вся эта кровь. Ты себе сам копаешь могилу. — Дядюшка Тай говорил тихо, но с нажимом, как больному ребёнку.
— Думаешь, я за Греями по планетам гоняюсь, бабло поднять? Лям больше, лям меньше. Рвать зубами их. Кровь этих тварей сцедить хочу, до последнего гадёныша, чтоб и следа от Клана не осталась. А потом хоть сдохнуть
Глаза бешеные.
Он тварь, не наёмник – палач. Только бежать в соседний сектор, да хоть к Соседям лишь бы подальше от бешеного старика.
— Согласно Капитуляции, и уставу комиссии, Вы обязаны вынести приговор, если откажетесь, это ничего не изменит, вынесет другой комиссар. — вмешалась наёмница.
Нежный голос, открытое лицо, красивое тело, чего тебе, девочка, не хватило в этой жизни, что же ты по локоть в крови ходишь.
Дядюшка Тай вынул телефон из пиджака, разложил
— Хорошо. Я объявлю приговор
— Я Джон Сон Тай, член Комиссии по примирению. За побег из-под надзора объявляю вне закона, членов Клана Грей:
Тит Грейстоун вне дара 37 лет;
Лада Грейстоун вне дара 35 лет.
Приговор требует утверждения в течение пяти дней Советом.
— Это всё?! Ты должен всех приговорить и выблядков Греевских тоже! — немедленно взорвался старый наёмник.
— Не делай этого, не бери грех на душу. Тебе стыдно будет умирать. — Джон попытался усовестить старика.
Можно только уважать Куратора за стойкость.
— Адепт Распятого Бога? Редкость в нашем секторе. — впервые за всё время проявил эмоцию посланец Греев.
— Комиссар, Вы нарушаете закон равной вены — за предательство одного казнится вся семья. — опять влезла девчонка.
Супруга перестала дышать, я сжал её руку и тихонько шепнул на ушко:
— Руки у них коротки, нас Клан спрячет так далеко, что никто до нас не доберётся. К Соседям уедем, от них выдачи нет.
— Объявляю вне закона:
Кира Грейстоун вне дара 15 лет
Диана Грейстоун вне дара 12 лет
Веста Грейстоун вне дара 8 лет
— Ты доволен? — скривился Куратор как от гадости.
— Какой симпатичный мальчик, кажется, Комиссар Вы его забыли, Гай Грейстоун вне дара 19 лет, — сучка вывела на фотопластинку портрет брата.
Уроды! Они могут убить брата, он в Военном училище на другой планете, я не могу никак спасти!
Страх заползает в меня, как холодная змея зашевелилась в животе, свернулась кольцами, не давая вдохнуть лёгким, сжала сердце тупой болью.
Брат в их власти!
Пришлют приговор и его повесят на плацу.
Вскакиваю, надо что-то делать, надо бежать, надо звонить, Куратору, Комиссию, надо что-то делать.
— Отказываю! Он брат, и не входит в семью, мы наказываем за преступления, но не устраиваем геноцид Греев! Приговоров больше не будет!
Немного помолчав, он явно принял для себя какое-то решение
— Зря вы надеетесь на покровительство Бродяг, вы не они, вы Наёмники, хоть и взяли власть не по себе. Организация превратилась в банду, ведёте личную вендетту с осколками Греев. Только не понимаете, что уже ваше время ушло, Совет рано или поздно, либо укротит вас, либо… с бандами иногда происходят неприятности — они исчезают.