Месть драконов. Закованный эльф
Шрифт:
Внезапно обе женщины выкрикнули что-то — странное, чужое слово, не похожее ни на один известный ему язык. В нем было какое-то мрачное обещание. Ливианна вела его во все более безумном хороводе страсти. Она уже сидела на нем верхом, скакала, двигаясь резко, издавая гортанные стоны. По ее маленькой груди, по стройному телу текли пот и масло, при этом она закатывала глаза к потолку, словно одержимая.
При виде этого ему стало страшно. Он святой человек. Он не должен делать ничего подобного! Тем самым он навлекает на себя гнев богов. В комнате вдруг стало холоднее и будто темнее. Может быть, потухли обе масляные лампы? Туватису казалось,
Он забыл обо всем. Забыл о тайнах, скрытых глубоко под храмом Ишты, о своем счастливом детстве или гордости, которую испытал в тот день, когда принял посвящение в жрецы. Вся его жизнь обратилась в миг. Осталась лишь одна эта комната. Лишь две женщины с чужими именами, которые он снова забыл, когда заскользил по краю Великой тьмы.
Под конец он забыл и свое собственное имя и, глубоко вздохнув, преставился.
Без следа
Испытывая смесь необъяснимого отвращения и восхищения, Бидайн смотрела на труп священнослужителя. От него остались лишь кожа и кости. Прошло меньше часа с тех пор, как он вошел в комнату. Один час, за который утекли все годы его жизни.
Бидайн пыталась осмыслить все воспоминания, затопившие ее душу. Чужой язык, ритуальные пения, его деревня, образ девушки, в которую он был влюблен так болезненно и безнадежно, что решил посвятить свою жизнь Иште. Она знала, что Ливианна утаила от нее часть чужих воспоминаний. Так, например, видения жреца о том, что таилось в Глубинных чертогах. Просто при мысли об этом душу охватывал смутный страх. Там было что-то, до глубины души напугавшее жреца.
Наставница была разочарована из-за того, что Бидайн не усилила заклинание, даровав жрецу свою девственность. Девушка собиралась сделать это, но все же не смогла. Слишком сильно было ее отвращение перед сыном человеческим. Свою первую ночь любви она хотела провести с молодым парнем. С эльфом!
Ливианна вернулась в комнату. Она ненадолго выходила во двор, чтобы отослать паланкин.
— Тебе нужно одеться, — приветливым голосом, но с некоторой долей настойчивости произнесла она. Бидайн была рада, что наставница Белого чертога не спросила ее, что она чувствовала во время этой убийственной игры. Пока еще она сама не разобралась в противоречивых чувствах. Ей было противно чувствовать прикосновения мужчины, изо рта которого все сильнее и сильнее пахло разложением. И в то же время ощущение власти пьянило ее. Как Ливианна могла так отдаваться ему! Впервые Бидайн охватили сомнения относительно того, что она когда-либо сумеет стать такой же, как Ливианна. Да, она хотела обладать властью. Попробовать силу темной магии было заманчиво. Но цена за это была велика.
Она
Ливианна встала в центр комнаты, положила обе ладони с растопыренными пальцами себе на лицо. Произнесла слово силы. Тут же застонала от боли. Кончики пальцев моделировали плоть и кости, заставляя принять воспоминания о форме Туватиса. Прошло мучительно много времени, прежде чем она отняла руки от лица, утратившего какое бы то ни было сходство с ней. Перед Бидайн снова возникло лицо мрачного, преждевременно постаревшего мужчины, вошедшего в эту комнату час назад.
Эльфийка невольно оглянулась на кровать, где все еще лежал труп священнослужителя. Лишенный всего, что составляло его самого, он почти не был похож на человека, и теперь он возродился в Ливианне.
— Нандалее была права! Этот человек в камне действительно существует, — заявила наставница. — Камень хранится в самых глубоких подземельях храма Ишты. Туватис видел его лишь один-единственный раз. Он пугал его. Нам придется самим пойти туда, чтобы увидеть, что находится внутри камня. Священнослужитель был недостаточно мужественен, чтобы исследовать эту тайну. Он просто охранял его.
Бидайн задумалась, не было ли это гораздо разумнее. Она отчетливо чувствовала страх, который испытывал Туватис перед тем самым потайным чертогом, который охранял. Несмотря на это, она надела грубую шерстяную тунику и боевой нагрудник, который раздобыла Ливианна. Длинные рукава и поножи скрывали шрамы. Наставница ясно дала ей понять, что ей не нравится, что она носит перчатки, но Бидайн было наплевать. Наконец она подобрала волосы и надела шлем. Он был сделан из кожи, к которой были пришиты внахлест, словно рыбья чешуя, расколотые кабаньи зубы.
Юная эльфийка задумалась над тем, кто мог придумать такое. Может быть, это знак того, что носящий шлем — бесстрашный охотник? Или кабаньи клыки действительно самый прочный материал, известный детям человеческим? В центре шлема красовался черный конский хвост, спадая далеко на спину. Из-за него шлем был плохо сбалансирован, и носить его было неприятно. Она недовольно затянула ремни под подбородком и набросила на плечи просторный красный плащ, похожий на те, что носили капитаны лейб-гвардии бессмертных.
Ливианна довольно кивнула ей.
— Пока ты будешь молчать, тебя будут принимать за красивого воина.
Чародейка завершила преобразование. По своему телосложению она была несколько ниже Туватиса, но это можно было заметить лишь если знать, что что-то не так. Лицо его она повторила с пугающей точностью. И лишь со своими длинными черными волосами она не захотела расставаться. Она спрятала их под париком из конского волоса, по которому, как заметила Бидайн, ползали блохи. Ей с переодеванием повезло больше.
— Как тебе мой голос?
Когда наставница заговорила, Бидайн испугалась. В этом отношении маскировка тоже была идеальной. А пройдясь несколько раз взад-вперед по комнате, Ливианна сумела так убедительно сымитировать походку и осанку священнослужителя, что Бидайн задалась вопросом, не крала ли ее наставница уже людей прежде. Было очевидно, что в этом вопросе она была весьма и весьма искушенной.
Прежде чем покинуть комнату, Ливианна взяла обе лампы и вылила масло из них на труп и кровать. А потом уронила горящий фитиль на кровать и невозмутимо стала наблюдать, как распространяется пламя, облизывая изуродованный труп священнослужителя. Комнату окутал густой черный дым.