Месть хомяка

Кружевский Дмитрий Сергеевич

Заяц коротко кивнул. Не, ну твою же кису!!!

Глава 5

Про встречу с «иностранными специалистами» и легкую беговую разминку.

Погоня. Сколько смысла в этом слове, сколько звуков. Стоит только его произнести и кому-то прямо слышится топот коней, револьверная пальба, крик преследующих тебя индейцев, свист стрел. А кому-то дикий скрип шин на крутых поворотах, рев моторов, автоматная пальба… Вжух…быньк…Я резко пригнулся, а стрела впилась в пронесшуюся над головой ветку березы. Так, в данном случае у нас первое: целая туча всадников на небольших лошадках, размахивающая своими кривыми сабельками, свистящие вокруг стрелы, и я, несущийся во весь свой полудраконий опор. Под мышкой у меня заяц, на плечах верный кот пытающийся изображать Ленина на броневике и одновременно указывать дорогу в «светлое будущее». Сусанин

блин пушистый, судя по мелькавшему несколько раз справа стогу сена мы пошли уже на третий заход вокруг этого поля. Нет, надо срочно что-то менять. О, кустики и густые как грится: «Там, где раньше волки срали, мы проложим магистрали». Сказано — сделано. Я резко завернул и с хрустом вломился в кустарник оставляя за собой порядочную просеку. Так-с ветка в морду, ветка в морду, паутинка, какая-то птичка с выпученными глазами, тьфу хвост, хвост, хвост, вправо-влево…Батон, ну какого… блин, ветка снизу большая и прямо туда куда не надо…да на скорости…ёпрст… корень…склон…откууууудааа. Дальнейшее мое передвижение осуществлялось методом японского колобка-камикадзе, ну в смысле кубарем, закрыв глаза и с дико нецензурным воплем, причём, после встречи головой с каким-то пнём, просто-таки на чистейшем японском. В общем, из кустарника я выполз буквально-таки на карачках, роняя из глаз слезы вместе с сыпавшимися оттуда неоновыми искорками, отодрал вцепившегося мне в шевелюру лапами крыльями и клювом зяблика, запустил его обратно в кусты и устало плюхнулся на спину, запланировав небольшой передых. Следом, облепленный листьями, травой, грязью и паутиной с запутавшимися в неё мошками и от этого похожий на чудо-юдо лесное, выбрался Батон, и мешком рухнул рядом, обессиленно раскинув лапы во все стороны. Блин, а ведь так всё хорошо начиналось, спокойно, с легким барабанным музицированием. Не, сперва Скрипач, конечно, пытался на своей скрипке, но оказалось, что «у него лапки» не под то заточены, и посему Батон вручил ему барабан, качественный такой, большой (сразу вспомнилось… «а он всё движется и движется»…) Ну так вот, идем мы значится, маршируем (а что еще под барабан делать), путь дорожка лентою там вьется, делает загибулину……Здравствуйте. Вот, группа иностранных специалистов широки лица, узки глаза, зубаста (если честно, порой не очень) улыбка…японцы наверно, хотя может и буряты. Ну я прямо так и спросил…

— Татары чтоль?

— Хазары, однако, — дружным хором поправили меня «иностранные специалисты» с металлическим «вжух» доставая из ножен свой искривлённый инструмент и так же дружным хором добавили: — Богатырь?

— Однако нет, — ответил я. — Просто прохожий, иду к Кащею, дорогу точную не подскажете?

— К Кащею?

Специалисты вновь дружно переглянулись и, резко всем гуртом уставились глазами в землю, сделав вид, что обнаружили там нечто весьма интересное, одновременно «выдавив» из своей толпы невысокого плюгавенького представителя.

— Ээээ, богатыря, — неуверенно-доверительно произнес плюгавый отводя меня в сторонку. — А тебе защем к Кощея? Он очень плохой батый, его бах, бах, голова вжух, а он все-равно вставать и всех нас больно сапогом…

Скривив лицо, он поскреб свою пятую точку, но вовремя спохватился, кхекнул и принялся поглаживать свою куцую бороденку, видимо в надежде превратить оную в волосяную сосульку, одновременно переходя на заискивающе-доверительный шёпот:

— Слушай, богатыря. Если идешь к Кащею, то видимо сильный богатыря, очень сильный. Мы драться не хотим, наша очень долго ходил, очень проголодался сильно, хотим зайца.

— Зайца?

— Ага, зайса, — закивал плюгавый, точно китайский болванчик и закатив глаза, добавил: — Будем делать из него бюгюльме-кюгульне, посыпать специя, соля, тмина, укропа обязательно и хрен….

— Хрен?

— Да, хрена, ксочками, мелкими такими, — он свел вместе указательный и большой палец, видимо показывая размеры нарезки вышеобозначенного ингредиента и мечтательно погладил себя по животу. — Укусно.

Я задумчиво покосился на Скрипача, уши которого дрожали точно осенние листья на ветру, затем на кота, который напялив очки что-то быстро записывал в блокноте (как я понимаю, рецепт народно-хазарского блюда) и отрицательно покачал головой. Плюгавый как-то сразу сник и, вновь почесав свою пяту точку, с робкой надеждой спросил:

— Может кота, богатыря. Мы его на вертел, набьём хреном, смородиной, укропа…не очень вкусна, но кушать тоже можана.

Батон нервно сглотнул, поднял завлажневший взгляд на задумчивого меня, убрал блокнот и вдруг упал на дорогу, пару раз перекувырнувшись в пыли и даже посыпал на голову песочка, видимо для придания своей тушке ореола неаппетитности. Я лишь вздохнул и с дружеским хрустом костей приобняв

переговорщика за мигом ставшими еще уже плечи, ласково предложил:

— А может просто разойдемся. Мы пойдем к Кощею, а вы на…к-хм, в общем, в другую сторону. А?

— Значится будем драться, богатыря…

Плюгавый противно хихикнул, вытек из моих объятий и водрузив на голову вытащенную из-за пояса шапку (типа шляпа мушкетёра с опушкой), явственно сделанную из дальнего предка чебурашки, с гордым видом заявил:

— Нас орда.

— А нас… — я оглянулся, окинув своим взглядом моих понурых «орлов», которые, судя по виду, были уже на низком старте в сторону ближайшей границы. — К-хм, не очень много. Но мы берем качеством.

Ну и понеслась веселуха: в одном углу я со товарищами, чьи брутальные физиономии застыли в героических гримасах (особенно старался Батон, у него аж подбородок квадратным стал, а в облике проклюнулось что-то техасско -рейнджеровское. Так, стоп, а у котов вообще есть подбородки?) в другом, группа иностранных сограждан с небольшими такими ножичками, коими они вполне профессионально размахивают и, копчиком чую, что если их не притормозить, то на бюгюльме пойдет не только Скрипач, но и кой-какой недоящер. С другой стороны, после тех клювоголовых, так себе противник, сдюжим как-нибудь. В общем, сошлись мы ратью на рать в лютой сече. Ну в смысле, я сошелся, активно работая всеми частями организма к радости местных косто… и особенно зубоправов, а мои соратники, переместившись на лежащий неподалеку ствол поваленного дерева, активно скандировали боевые речёвки, махали флажками, а в некоторые мгновения вроде даже жевали попкорн, с восторгом отслеживая полет очередного «хазарского орла» в глубину непролазной чащи. Мысленно пообещав своим ратным другам все же испытать рецепт вышеописанного блюда, отделив от их тушек лишневыступающие элементы, я коротко рыкнул, отбрасывая в стороны кинувшихся в это время на меня хазар и ускоренно заработал кулаками, медленно продвигаясь к повороту тропы. Опа…Я замер и расплывшись буквально-таки в самой своей белоснежно-зубодобродушной улыбке, осторожно поставил на землю вознесенного над головой «специалиста», даже отряхнул его и ласковым тычком придал качающе-вертикльное положение, после чего «дал по тапкам» да так, что пыль столбом. Не, ну а чё, их там реально за поворотом орда оказалась, причем ребята, судя по виду, были далеко не в настроении, тут уж одним бюгюльме явно не обошлись бы, вот прям по мордам их добрых лиц вижу.

Ну вот как-то так все и было.

— Оторвались? — спросил я, поворачивая голову с лёгким стоном и бодрым похрустыванием шейного отделу организма.

— По полной, мяу, — ответил Батон, шумно выдыхая отчего прилипший к носу листик взвился в воздух вместе со спешно эвакуирующимся паучком.

— Да я не о том, — бросил я, наблюдая за проплывающими в небе облачками (о, а это похоже на Гоймерыча, такое же несуразно разлохмаченное). — От погони, оторвались?

— Не знаю.

— Так пойди глянь.

— А может сам, мяу.

Блин. Тяжёлая длань упала на шкирку непослушного кота, сграбастала его, скрутила в пушистое ядро и запустила строго вертикально вверх. Взмыв над верхушками деревьев, кот изобразил свою знаменитую «растопырку», видимо попытавшись прикинуться белкой-летягой, однако гравитация и души поглощенных Глафириных пирожков решили иначе…Пришлось изображать из себя Дасаева. Получилось надо сказать так-себе — средненько, я не то, чтобы не поймал…

— Тфу. Ну и как? — поинтересовался я, отлепляя со своей физиономии пушистого ксеноморфа.

— Ищут, — коротко резюмировал тот, повисая у меня в руке безвольно-взгрустнувшей сосиской. — И их много, мяу.

Вот ведь блин, ну почему у меня никогда ничего спокойно и мирно не получается. Не, ну всего-то: дойти из точки «А» в точку «Б», найти злодея «Х» и… по печени, по печени, а потом дынц по кумполу, бац по бубенцам и снова по куполу, а когда сковрячится, то прочитать лекцию о добром и вечном, после чего удалиться с милой в закат. Ну всё ведь просто, но почему-то постоянно какие-то заморочки, аж устал, я ведь не герой какой, а всего-то обычный учитель труда, мне вообще-то кефир за вредность положен…Я тяжко вздохнул, опускаясь на так удачно подвернувшийся пень.

— Пирожок будешь? — участливо спросил Батон, пристраиваясь рядом.

— С чем?

— С мясом. Глафирины еще.

— Давай.

Мы дружно заточили по паре больших точно лапоть пирожков, а ушастый наш Скрипач обошелся выданной запасливым котом немного подвявшей морквой.

— Слушай, Батон, а ты в человеческой жизни случайно прапором не служил?

— Вроде нет, — ответил кот, почесав лапой промеж ушей. — А мрмяу что?

— Запасливый больно, — сказал я, с задумчивым видом дожевывая свой пирог. — И прижимистый.