Месть Клеопатры
Шрифт:
— Готово? — с ходу спросил Писсаро.
— Только что закончил, — ответил Алехандро, мысленно отметив следы усталости в глазах и на лице Фионы. На ней мало-помалу начало сказываться напряжение постоянных полетов в оба конца без подмены и подстраховки. Она устало улыбнулась ему — и тут же принялась помогать остальным обтягивать брезентом куклу, вместе со всеми нацепленными на нее причандалами. Когда все было готово, Писсаро, возглавив шествие, устремился к грузовому лифту.
Фиона метнулась к Алехандро
— Идем, Фиона, — в нетерпении рявкнул Писсаро.
Алехандро подождал пять минут после их ухода, а потом запер студию и спустился вниз. Когда он вышел из здания, на глаза ему попался черный седан, припаркованный ближе к углу. Заднее окошко машины открылось.
— Привет!
Это была Юдит.
Забравшись на заднее сиденье, Алехандро обратил внимание на то, что Юдит барабанит ногой по ковру; она была явно взвинчена.
— У нас с тобой осталось одно незавершенное дельце, — сказала она, беря его руку в свою.
— Я с нетерпением ждал этого, — улыбнулся в ответ Алехандро, а про себя подумал: ей не терпится обналичить чек.
Фиона сидела на откидной доске в кузове фургона, предаваясь смутным и сладким воспоминаниям о том, как она впервые увидела Алехандро на поле игры в европейский футбол, — но внезапный скрежет тормозов вернул ее к реальности. И когда она, изогнувшись на сиденье, заглянула в крошечное оконце, ее затрясло от страха.
Они остановились у дома в нижней части Мэдисон-авеню, где располагалось агентство «Безграничные исполнители». Писсаро вышел из кабины и открыл перед нею боковую дверцу кузова.
— Пошли проведаем старого друга, — сказал он ей.
Фиона вышла из машины и вошла вместе с Писсаро в неприметное здание. Сердце у нее готово было выскочить из груди, а поджилки тряслись.
Маленький офис «Безграничных исполнителей» находился на четвертом этаже. Писсаро провел Фиону по извилистому коридору, и вот они оказались у дверей с полустершимися золотыми буквами. Войдя без стука, они очутились в небольшой приемной с зеленым дермантиновым диваном и с пенопластовым столиком, на котором стояла большая коричневая лампа из керамики с шарообразной ножкой, под черным абажуром. Из кабинета, соседствующего с приемной, доносились конский топот и звуки ружейной пальбы. Писсаро распахнул дверь.
Лиль Касуэлл, поставив переносной телевизор на край письменного стола, смотрел старый вестерн. При этом он потягивал кофе из пластикового контейнера; судя по запаху, в кофе была добавлена изрядная порция спиртного. Писсаро, принюхавшись, весь скривился.
— Привет, Гектор! Как поживаешь? — сказал Касуэлл и тут же перевел взгляд на Фиону.
Касуэлл был человеком поджарым и стройным, с ввалившимися щеками и с густой сетью морщин вокруг глаз. Судя по всему, он не
Писсаро уселся в единственное свободное кресло, предоставив Фионе оставаться на ногах.
— Припоминаешь Фиону?
— Конечно, — ответил Касуэлл, выдвинув нижний ящик, спрятав туда контейнер с кофе и вновь задвинув ящик. — Ну, девочка, и как эти мужики обращаются с тобой?
— Вполне прилично.
Фиона изо всех сил пыталась не показать, как она нервничает.
Назидательно подняв палец, Касуэлл сказал:
— С этим Гектором надо держаться начеку. Он большой юбочник. Я хочу сказать, только и норовит залезть под юбку.
Глядя не на собеседника, а на сине-желтый рисунок собственного шелкового галстука, Писсаро сказал:
— Кое-кто из твоих друзей удивляется твоему досрочному освобождению.
— Я заслужил досрочное освобождение тем, что отсидел черт знает сколько, — обиженно ответил Касуэлл.
Писсаро перевел взгляд на экран телевизора. Ковбой, взобравшись на коня, погнался за другим ковбоем, а тот, удирая, отстреливался на полном скаку.
— Есть люди, которым кажется, будто ты перешел на другую сторону, лишь бы заслужить досрочное освобождение.
Жила на шее у Касуэлла начала нервно пульсировать.
— Что ты суешь нос не в свое дело, Гектор? Меня отпустили досрочно, потому что им понадобилась моя камера. Ты что, газет не читаешь? Все тюрьмы в этой стране буквально переполнены.
Писсаро смерил его холодным взглядом.
— Да, припоминаю, что-то такое я слышал. — Он перевел взгляд на Фиону. — Она отличный пилот.
Касуэлл перевел дух.
— Я поставляю своим друзьям только первоклассный товар.
— А ты знал, что она ищейка?
Слабая улыбка, расплывшаяся было на лице у Касуэлла, превратилась в маску ужаса.
— Но я проверил ее. Клянусь, я ее проверил!
Он сложил руки так, словно решил помолиться.
— Ах ты, сукин сын! Никакая я не ищейка! — заорала на Писсаро Фиона.
— Я проверил ее, за ней и в самом деле ничего нет, — взмолился Касуэлл, от него сейчас исходил запах животного страха, который ни с чем невозможно спутать.
— Ах ты, ублюдок, я никакая не ищейка! — опять закричала Фиона.
Писсаро достал «смит-и-вессон» 38-го калибра и выстрелил Касуэллу в лицо. Пуля со смещенным центром вошла ему в голову под правым глазом и разнесла череп вдребезги.
Фиону охватил ужас. Она вцепилась Писсаро в плечо, начала трясти его:
— Я не ищейка!
— Я знаю, — хладнокровно произнес Писсаро. — Но не был в этом уверен на все сто процентов, а ему следовало бы. Поэтому он начал представлять для нас опасность. — Ствол пушки уперся в живот Фионе. — Ну, давай выкладывай, какие у тебя имеются проблемы.