Месть Крестного отца
Шрифт:
— Девяносто один.
Шатцер и Гиэри ухмыльнулись.
— Я имею в виду не букмекеров и сутенеров, — сказал Хейген. — Речь о настоящих гангстерах, о которых снимают кино. Сколько таких людей Дэнни Ши упек в тюрьму?
Все знали ответ: ноль.
— Понимаю.
— Дэниэл Брендон Ши взялся за дело, которое ему не по зубам, — продолжал Том. — Уверен, вы с президентом согласитесь с нами в этом вопросе, как бы деликатен он ни был. Но если он сойдет с арены сейчас и объявит, что будет баллотироваться в Сенат в 1966-м, все поймут.
— Создастся
— Поставить на карту? — повторил Тамаркин, высоко изогнув брови. — Да вы заядлый игрок.
— Мы, естественно, не можем гарантировать, что Дэнни Ши одержит победу, но обещаем не препятствовать. У него будет честный равный шанс, а о чем еще мечтать?
— Почему бы теперь вам не перестать молоть чепуху, господин Хейген?
— Называйте меня Том.
— Если вам все равно, — сказал лысый, — я не стану.
У него было лицо, в которое очень хотелось заехать кулаком.
Хейген сделал глубокий вдох и закашлялся. Гиэри вскочил на ноги и принес Тому стакан воды.
— Извините. Полагаю, надо поменять марку сигарет.
Лысый медленно покачал головой:
— Мне кажется, вы не из тех, кто расстается с привычками.
То была аллюзия на какую-то рекламу. Хейген не удостоил комментарий ответом.
— Что касается нынешнего ноября, — сказал Том, — куда уйдут голоса профсоюзов, вилами по воде писано. Но мы можем решить и этот вопрос. Нет кандидата от третьей партии, нечего беспокоиться. Никакой маленький братец не плетет интриг за спиной президента. Сейчас вырисовывается лишь шаткий шанс на победу, а можно добиться полного триумфа. Президента изберут на второй срок. — Том улыбнулся. — Вы ведь не откажетесь от такого предложения?
Бен Тамаркин достал кейс. Он был полон перевязанных пачек тысячедолларовых банкнот, там лежал список имен и адресов реальных людей, кому в отдельном порядке пойдут эти взносы, если избирательная кампания похлопочет.
— Что скажешь, Дик? — Тамаркин щелкнул замками.
— По рукам?
Гиэри и менеджер избирательной кампании поспешили в центр для проведения съездов, чтобы послушать речь вице-вице-президента Пейтона. Тамаркин присоединился к Тому Хейгену на балконе, отметить удачное завершение дела кубинской сигарой. Как и отец, Майкл Корлеоне настаивал, чтобы плохие новости сообщались незамедлительно. Однако хорошие вести, как и терпкое красное вино, следует смаковать, надышавшись.
Он сделал это.
Наверное, так чувствует себя человек, узнав, что его выбрали президентом: скоро надо появиться на публике и поделиться своей радостью со всем миром.
Тамаркин, кому прилично платили за оказываемые услуги, наполнил два бокала и произнес тост.
Стемнело, но температура не опустилась ниже тридцати.
— За наемников, — провозгласил он. — За каждого солдата удачи, каждого Робина, каждого стрелка и каждого треклятого американского адвоката.
Тамаркин неправильно понял. Хейген не наемник.
— Ты в порядке? — спросил Тамаркин.
Хейген кивнул.
— Может, вызвать доктора?
— Это не из-за сердца. Ничего подобного. Я в норме. Просто… — Счастлив? Он пробежал пальцами по редеющим волосам. — Слишком много дел в последнее время.
Через год после встречи с Джо Лукаделло в молельне «Фонтенбло» Том Хейген много чего преодолел. Он и раньше переживал тяжелые времена, но не как сейчас. Майкл разваливался на части, правительство самого могущественного народа в мировой истории дергало Тома за яйца, но он выбрался, слегка обтрепался и в целом остался невредим. Ничто из происходящего его не удивляло, однако есть разница между предвкушением победы и ощущением победы.
— Тебе следует отдохнуть, — сказал Тамаркин. — Возьми отпуск, бога ради. Кладбища полны людей, которые были слишком заняты для отпуска.
— Я правда в порядке. — Так оно и было. Том поднялся. Он твердо стоял на ногах. Второй бокал с виски нагревался на столе, нетронутый. Сигара потухла. Коктейль ликования и усталости наполнил все тело. Он позвонит Майклу из дома. Тому захотелось домой, к семье. — Я выметаюсь.
Тамаркин постучал его по спине.
— Ладно. Позвони мне завтра, расскажи о надвигающемся фиаско в Старом Свете.
Хейген уже забыл. Захват кинокомпании «Вольц Интернэшнл пикчерс», как и все остальное, шел своим чередом.
— Хорошо.
Том спустился вниз на лифте. Уставился в зеркало: в ответ ему улыбалось лицо счастливого дурака.
Глава 26
Через пару кварталов от отеля Хейген почувствовал, как к затылку прижалось холодное металлическое дуло, и подпрыгнул на месте. Из зеркала заднего вида на него смотрел Ник Джерачи.
— Хорошая уловка — дать парковщику сотню баксов, — рассмеялся Ник. — Угадай, что могут сделать двести?
Том начал снижать скорость и поворачивать на обочину.
— Но-но. Не останавливайся, — велел Ник.
Хейген вспомнил человека на лестнице. С шаркающей походкой. Джерачи!
— И как долго ты следишь за мной? — спросил Том.
— Поверни здесь налево. — Где бы Джерачи ни находился все это время, он хорошо загорел и накачал мышцы.
— Ты делаешь огромную ошибку, Ник, по ряду причин.
— Только не говори мне: «Тебе это не сойдет с рук».
— Ты ведь знаешь, что у меня постоянно на хвосте ФБР?
Хейген снова взглянул в зеркало заднего вида. И не увидел там черного «шеви» агента Бьянки.
— Забавно, да? — сказал Ник. — Я его тоже не вижу. Может, дело опять в ребятах, паркующих машины гостей отеля? Сам видел, как они там гоняют. Не удивлюсь, если возникнет авария. — Джерачи по-приятельски похлопал Тома по плечу. — Хочешь угадать, на что способна тысяча баксов, ты, жадный ирландский ублюдок?