Месть Ледовой Гончей
Шрифт:
Некоторое время мы трое молчали. Я надеялся, что Мертвец начнет первым. Фарри ждал, что заговорю либо я, либо первый помощник. А сам пират… Светлый бог, знать бы, о чем он думает! Во мне назревала речь, которую я много раз проговаривал, пока смотрел в окно своей комнаты и думал о будущем. Слова, что были подобраны, придуманы, перепутались между собой и частично вылетели из головы. От этого на душе стало совсем мерзко.
«Ты сам не знаешь, чего хочешь».
– Я вижу, что ты идешь на поправку, – нарушил тишину Мертвец.
– Вы
– Конечно, может быть, придется подождать корабль, но я смогу договориться! – тут же поддержал меня Фарри.
Мертвец с непроницаемым лицом посмотрел сначала на меня, потом на Фарри.
– Мы сидим в Приюте, ожидая, когда Торос и юнга смогут продолжить путешествие. Кван заверил меня, что тряски на лайаре едва не хватило, чтобы добить вас обоих, – холодно заметил он. – Поэтому я спрашиваю – что это за «мы»? И куда это «мы» собираемся?
– Я подумал, может быть, вы передумали. – Крылья мигом опали.
– Передумал? – не понял Мертвец, и тут в его голос проникли эмоции. – Передумал?! После всего, что пришлось сделать, – передумал?! Ты в своем уме, щенок?
Он вздрогнул, выпрямился и продолжил уже как прежний человек-лед:
– Я договорился о продаже «Звездочки». Гильдейские заберут ее за полцены, но это тоже очень неплохие деньги. В моих планах отправиться в Содружество, как только Кван разрешит вас перевозить. Шона я заберу с собой, в блуждающих городах есть заведения, где ему могут помочь. На общем совете команда решила, что последует за мной. Неприкасаемые тоже. Буран сказал, что контракт с капитаном перешел ко мне, и теперь они меня охраняют. Юнги же сообщают, что я передумал. Что они собираются искать корабль, будто бы столь же важны для нашей миссии, как старина Айз.
Мертвец говорил как обычно, без чувств и эмоций, словно зачитывал из книги совершенно неинтересный ему текст. Глаза моряка поблескивали от огонька лампадки, и тень обостряла нос пирата, раскрашивала грубое лицо зловещими красками.
Я чувствовал на сердце вспышку его злости.
– Простите, мастер Мертвец. – Мне стало стыдно. Они ведь действительно могли продолжить жить дальше без меня. Первый помощник и вовсе мог прикончить нас обоих ради компаса.
Корсар отстраненно кивнул, словно подтверждая мои мысли. Я подобрался, не сводя с него взгляда.
«Драный демон, что же за мысли у тебя, Эд. Ты стал совсем дурным человеком».
– Как мы найдем Добрых? – спросил Фарри. Он сел на кровать рядом со мной и не сводил с Мертвеца любопытного взгляда. Мой друг даже виду не подал, что его как-то задели слова первого помощника.
– Еще не знаю. Прошло много лет с тех пор, как я видел кого-то из них. Не рассчитывайте на… на них. Добрые уже не те, что были когда-то раньше. Черные капитаны выбили очень многих, а те, кто уцелел… Эти чаще заняты высокомерным недоверием друг к другу, чем какими-то полезными делами.
– Добрые
Мертвец безразлично ответил:
– Давно уже не воюют. Добрые пытаются выжить. Изображают из себя спасителей рода человеческого, но совершенно бесполезны. Мой отец держался от них подальше.
Фарри недоверчиво улыбнулся: энтузиазм его начал стихать.
– Но Добрые разные, – словно заметил это Мертвец и решил поддержать моего друга. – Содружество, наверное, последний оплот ордена, где некоторые капитаны даже признают свою связь с Добрыми. Самые смелые, самые глупые. Я слышал, что губернатор одного из блуждающих городов – Добрый. Вот только раз слышал я, значит, слышали и люди черных капитанов. Вряд ли сейчас хоть кто-то из них жив.
– Почему?
– Капитаны помнят старые обиды. Власть в Пустыне давно уже находится у них или у их людей. Деньги, власть, сила и отсутствие принципов. Что им могут противопоставить разрозненные Добряки? Только игру в сопротивление. Мой отец говорил, что даже рассказать миру о черных капитанах, настоящих, живых – бесполезная затея. Никто не поверит. Поднимут на смех. Будут потом заливаться выпивкой в трактире и рассказывать всем о «сумасшедшем». Пока эти слова не услышит кто-то из агентов Черных и в дом к добряку-дураку не придут наемники капитанов.
– Разве все так плохо?
– Нет, – покачал головой Мертвец. – Наверное, нет. Содружество… Я давно не был в тех краях. Давно ничего не знаю. Все могло сто раз перемениться. В этом году я слушал песню одного сказителя о том, как в бродячих городах отлавливают слуг черных капитанов и вешают их на центральных площадях. Кто знает, я ведь не всеведущ. Может быть, что-то изменилось?
В словах его была жизнь, в голосе же – нет.
– И компас может помочь им. Я уверен.
Что-то изменилось в сердце Мертвеца.
– Компас может пролить свет на дела гильдии «Стражи Границ» и посланников Берега. Компас многое может изменить.
– Почему?
– Говорят, «Стражи Границ» владеют огромными территориями у самого Южного Круга. Оттуда к нам идет древесина, зерно. Я не слышал ни об одном капитане, добравшемся до их земель и вернувшемся обратно. Гильдейские свято хранят секреты, и живых нет, чтобы рассказать о них.
Я искренне не понимал, к чему он, но чувствовалось, как потянулось что-то в душе Мертвеца вдаль. Прочь от черноты, поселившейся в сердце моряка.
– За Южным Кругом есть земли. Оттуда к нам идут баржи «Стражей». Туда отправляются их корабли с железным лесом. Иначе не может быть. Никто не способен обеспечить весь север редкими продуктами. Нет у нас стольких теплиц! Компас наверняка указывает на проход через Круг. Я не верю в сказки о духе Царна. Жизнь… Она совсем не связана с легендами и преданиями. Любое чудо лишь инструмент.
– А что такое этот Круг? – спросил я.
– Да брось, Эд, все об этом знают! – удивился Фарри. – Этой преградой Светлый бог отгородил мир от Темного! Кто сунется в запретные места, тот сгниет заживо.