Месть невольницы. Истинная для дракона

Райт Кира

Осознание того, что её может уже не быть, что он её больше никогда не увидит, испугало так, что король задрожал всем телом. Сам не понимал своей реакции. Раньше никогда даже не думал о том, что её может не быть. Словно она вечно будет где-то недалеко, чтобы в любой момент он мог вызвать её. А теперь, когда подумал…

Стуча зубами как от озноба, он раскрыл свою тайну лекарю, и взяв с него клятву молчания, немедленно отправил в комнаты рабов на самый нижний этаж, пока сам медленно вставал.

В это время в покои

вбежал слуга.

— Ваше величество! Принцесса!

— Что с ней?

— Была истерика, сейчас без сознания!

И пошатываясь, он всё же пошел к Айвери. Благо, её комната была гораздо ближе. Та, едва открыв глаза от его похлопываний по щекам, начала громко рыдать и молить прекратить.

— Да объясни толком, что случилось с тобой? И так себя чувствую как ошметок фарша.

— Больно, Азар, как же больно. Ей было так больно. И страшно. Я не могу больше. Не могу терпеть. Как же больно, Азар. И тебе больно. Но ей, Азар…

Только тут король понял, что принцесса говорит о том, что произошло с ним и его парой. Она их чувствует. И плачет не от своей боли. Оставив её на служанку, приказал сделать успокоительный чай со снотворным, он вышел. И наткнулся на лекаря, который бежал к нему, сломя голову.

— Вы правы, господин, она тоже потеряла пару. Невероятно! Но она жива. Не должна была, даже выглядит как мумия, но факт. Не иначе Великий её спас. Не знаю, как объяснить, что человечка выжила.

Человечка. Выжила. Повторил про себя король, и сердце отозвалось нестерпимой болью. Его затошнило. И вдруг снова стало очень страшно.

Но Азар усилием воли отмел все ужасные мысли. Главное, что она перенесла разрыв. И она жива! Он придет в себя и позовёт её к себе. Он обязательно всё наладит. Сейчас ей помог лекарь, а потом… Он всё исправит…Обязательно.

Ему прописали лекарство, ведь после такого драконы часто сходят с ума, как вновь напомнил лекарь. Азар не понял, от чего бы это могло быть. Пока не прилег на подушки вновь.

В бреду привидилась счастливая девушка, обвивающая его шею руками, нежно целующая его губы, доверчиво прижимающаяся к нему. И почти сразу он очнулся в холодном поту. В жестокой реальности.

Она… она больше не будет так на него смотреть? Так вот что раздражало его во всех остальных. Они не любили его. Ни одна. Получали удовольствие, подарки, хотели статуса, но не любили. Что-то похожее на жалость и тепло он ещё видел в глазах принцессы. Но чело… Но Эмми любила его. По-настоящему.

Его никто ведь никогда не любил. Мать умерла. Отец воспитывал в строгости и жёсткости, при этом фактически наплевав на сына. Брата, запертого в подземельях, он и не знал толком, видел-то пару раз всего. Впервые наверное за последний год о нем вспомнил.

А она… Она любила. Не за подарки. Не за статус. А просто. Его. И так больше никогда не будет. Никто больше его не полюбит теперь… Но нужен ли ему кто-то

другой? И с ужасом король осознал, — Нет. Он ХОЧЕТ, чтобы его любила ОНА.

От страха собственных мыслей и понимания, что ничего не вернуть, он вышел на террасу и обернулся. Рёв дракона был слышен наверное и в соседнем городе. Король едва не задохнулся от его боли. Он кружился в воздухе как неуправляемый, бился грудью о землю, желая вырвать из неё собственное сердце.

Только теперь Азар понял, что вот так драконы и теряют рассудок. Он и сам был на грани. Дракон винил его в случившемся. Метался от внутренней разъедающей пустоты, ярости, страха одиночества. Не желая понимать, что пару отвергли они оба. И лишь измотавшись, позволил ему рухнуть прямо на землю без сил.

Глава 65

Эммили

Она пришла в себя все в том же тёмном подвале. Сейчас у неё ничего не болело. Внутри пустота. Тихо. Пусто. Как в лифте. Ничего, кроме непроницаемых стен. Звуков больше не было, запахов — ничего…

Не тревожит и мокрый матрас, и копошение крыс в углу.

Дверь открылась, и какая-то женщина сказала, что пора работать. Эммилия не почувствовала с её стороны злости, как в первый раз. Кожу на шее неприятно стянуло, поэтому голову поднимать по-прежнему было сложно. Но как она поняла, это было и не нужно.

Ещё та женщина зачем-то снова объясняла ей, что нужно кланяться даже слугам, выполнять любые поручения, что ей дают и называть всех только на "вы" и "госпожа", "господин". Если говорить иначе, то могут ударить и наказать.

А зачем ей говорить иначе? Надо господин, будет господин. Ей все равно.

Женщина сунула ей в руки кусок хлеба с сухим сыром.

— Поешь, а то помрешь тут посреди работы.

Отчего же не поесть, если надо. Эммили откусила и прожевала. Глотать было больно, но терпимо.

— Если для тебя что-то сделали доброе, надо сказать: "Спасибо, госпожа".

— Спасибо, госпожа, — послушно прохрипела Эммилия.

Служанка ушла, оставив её наедине с ведром. Ведро, тряпка. Да, кажется она поняла, что делать. Начала мыть пол. Больше не волновала грязь, вздувшиеся на пальцах волдыри. Пусто и тихо внутри, темно. Холодно. Хорошо. Не больно.

Сбоку показалась небольшая фигурка, она поклонилась. А когда ей на передник опустилась груша, а грязных волос коснулась что-то упругое, прошептала слова благодарности. Её погладили по волосам и исчезли.

Но Эммили теперь знала, что всё это делает для неё младший принц-изгой. Сбегает из своего убежища и приносит ей свежие фрукты. Говорить им теперь нельзя. Она не может прийти к нему поболтать, не только потому что рабыне нельзя уходить отсюда. Но и разговаривать по душам больше не получится. Да и зачем? Совершенно незачем.