Месть невольницы. Истинная для дракона

Райт Кира

В комнате полутьма, горят свечи. Стоят разные цветы. И пахнет чем-то очень сладким. Точно, у постели зажжены благовония. Вереница картинок из прошлого пронеслась перед глазами. В первый раз всё тоже было так…

Хорошо, что король здесь сейчас один. Она немного испугалась, что тут снова будет толпа тех мерзких мужчин.

— Проходи, Эмми.

Она склоняется и проходит. Зачем он продолжает называть ее так? И тут до слуха доносится тихая музыка из артефакта. Едва слышно. Но от спокойной мелодии, у Эммили вдруг бегут мурашки неприятных воспоминаний. Она

сжимает и разжимает кулачки. Король молчит.

— Нужно танцевать, господин?

Азар

Услышав вопрос, заданный тихим безжизненным голосом, он даже не сразу понял, о чем она. Пока не вспомнил её последний вечер в его покоях. О, Великий алмазный дух, неужели правда думает, что он позвал её для этого?

— Нет, конечно нет, Эмми. Просто хотел провести с тобой время, как раньше. И не нужно называть меня так, пожалуйста. Мы же вдвоем.

Его голос прозвучал даже слишком мягко. Так он говорил с ней раньше, чтобы соблазнить. Зачем это делал теперь, сам не понял. Или для этого же?

— Что мне нужно делать, Ваше величество? — И опять ни единой эмоции на лице.

И этим «величеством» словно наотмашь ударила. Спасибо, что хотя бы без поклона. Король поморщился.

— Ничего, Эмми, просто посиди рядом… И зови меня как прежде, пока никого нет…

Она села на диванчик, но на максимально возможном расстоянии от него, глядя перед собой, склонив голову. Молча.

Пустой взгляд, не обречённый больше, полный боли и страха, а пустой. Ни боли, ни сострадания, ни жалости, ни любви. Ничего. Как будто она не чувствует. Он приблизился сам, осторожно взял её за подбородок и приподнял. То, что увидел, было страшнее ужасной картины в подвале. Равнодушные, прозрачные, словно выцветшие глаза.

Волна паники захлестнула его, смешиваясь с горечью вины и страха окончательной потери.

Не сдержавшись, порывисто опустился перед ней на пол, начал судорожно целовать её ступни, колени, бедра… Девушка дернулась сначала, но потом просто перестала реагировать. Будто не её тела он касается. Тогда Азар поднялся выше, целовал губы, покрытые мозолями руки, которые положил себе на плечи. Словно марионетка она подчинялась, даже не шевелилась, лишь приоткрыла рот, чтобы ему удобнее было. Но не отвечала.

— Милая моя, Эмми, прости, — шептал он, не отдавая отчет действиям и словам, поддавшись порыву. — Я больше не сделаю больно. Правда. Ты останешься со мной сегодня? Как раньше, Эмми…

— Как пожелает господин, — безразличный ответ.

Она такая безучастная, такая сломленная. Выполняет всё, что он приказывает, не отталкивает. Как пожелает господин… А вдруг кто-то уже пожелал…. Его скручивает от резкой боли. И это кажется очень важным сейчас. Понять, насколько он виноват перед ней. Что ещё она пережила, пока он её наказывал ни за что.

— Эмми…

— Ваше величество.

— Тебя кто-то трогал, Эмми?

— Да, господин.

— Я имею ввиду, мужчины…

— Да, господин.

Его словно ледяной водой облили от вероятной картины, что кто-то мог быть с ней.

Хотя клеймо позора делало девушку изгоем, но она слишком отличалась от всех других. Если её кто-то заставил?

— Как трогали? Скажи, прошу.

— Плетьми, ботинками, руками, — она говорила равнодушно.

— Ботинками, плетьми… Они били тебя?

— Да, Ваше величество.

— Кто это делал?

— Я не вспомню всех, господин.

И он содрогнулся снова. Медленно доходил весь кошмар ситуации. Подвалом дело не ограничилось, хотя и его было уже много… Но его пару просто так били другие слуги. И он ничего не сделал. Дракон тоже был взбешен. Что король не спрашивал её раньше, не приказал всем не трогать её, позволил причинять боль.

Как специально в голове прощебетал счастливый девичий голос из воспоминаний: «Мне с тобой ничего не страшно, Азар, ты самый сильный во всем мире!». Они тогда гуляли по саду, и она радовалась всему как ребенок.

— Эмми… А по-другому… Так, как я… Тебя трогал кто-то?

— Нет, господин.

Но не сказать, что это принесло особенное облегчение. Всего остального было столько, что не унести. Он так хотел залечить её раны, растормошить, но… На самом деле, очень-очень хотел, чтобы она была с ним такой же, как приходит во снах почти каждую ночь. Дракон поддакивал изнутри.

И он начал целовать, ласкать её с большим напором, взял на руки и перенес на кровать, раздел, гладя её шрамы и стараясь не трогать ожог, чтобы не причинить боль. Азар вдруг поймал себя на том, что с невероятным удовольствием касается её, прижимает к себе. Раньше ему тоже было немного приятно, но тогда он не ценил этого, считал мелочью и главное — не желал сам себе признаваться, что ему может нравится человечка. Теперь же, почти потеряв то, что имел, наконец распробовал на вкус это редкое угощение — нежность её кожи, сладость её губ, мягкость её небрежно обрезанных волос… И даже испытал сожаление от того, что больше не может трогать их, как тогда…

Но в какой-то момент отчетливо понял, что отклика не будет. Её безучастный вид заставил его остановиться.

— Ты не хочешь этого, да? — И дышать перестал, ожидая ответа. Вот бы сказала, что хочет… Он же добр и ласков с ней. Но девушка удивила и расстроила. Опять.

— Вы поэтому спрашивали про других?

И его опять скрутило внутри, а она и бровью не повела. Посчитала, что он побрезгует проводить с ней время, если у неё был кто-то против воли? Каким же чудовищем она его считает.

— Нет, не поэтому… Но ты не ответила.

— Как пожелаете, Ваше величество.

Вела себя словно послушная кукла. Он пытался найти в ее лице хоть какие-то эмоции. Но их не было. И он не знал, что делать или говорить. Отодвинулся от неё немного, рассматривая, и всё. Молчание затягивалось. И вдруг неожиданно:

— Я могу идти, господин? — Она не смотрела на него, отводя взгляд в сторону, снова называла господином. И король, сжав зубы, терпеливо спросил:

— Куда ты хочешь идти, Эмми?