Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
И она стремглав бросилась под навес, а Ренисенб медленно двинулась обратно к дому. Она незамеченной вошла в покои Сатипи, и та с воплем вскочила с места, когда Ренисенб тронула ее за плечо.
– О, как ты меня напугала! Я думала…
– Сатипи, - обратилась к ней Ренисенб, - что случилось? Может, ты скажешь мне? Яхмос беспокоится о тебе и…
Сатипи прижала пальцы к губам. А потом, заикаясь и испуганно расширив глаза, прошептала:
– Яхмос? А что… Что он сказал?
– Он обеспокоен. Ты кричишь во сне…
– Ренисенб!
– схватила ее за руку Сатипи.
– Я кричала… Что я кричала?
Ее
– Яхмос считает… Что он тебе сказал?
– Мы оба считаем, что ты либо нездорова, либо чем-то расстроена.
– Расстроена?
– еле слышно повторила Сатипи с какой-то странной интонацией.
– Ты в самом деле чем-то расстроена, Сатипи?
– Может быть… Не знаю. Дело не в этом.
– Я знаю. Ты чего-то боишься, верно?
Взгляд Сатипи стал холодно-неприязненным.
– К чему ты это говоришь? Почему я должна чего-то бояться? Что может меня пугать?
– Не знаю, - ответила Ренисенб.
– Но ведь это так, правда?
Сделав над собой усилие, Сатипи обрела прежнюю заносчивость.
– Я никого и ничего не боюсь!
– вскинув голову, заявила она.
– Как ты смеешь строить такие предположения, Ренисенб! И я не потерплю, чтобы вы с Яхмосом вели обо мне разговоры. Яхмос и я, мы хорошо понимаем друг друга.
– Она помолчала, а потом резко заключила: - Нофрет умерла - и тем лучше, - вот что я тебе скажу. Можешь передать это всем, кто спрашивает, что я думаю по этому поводу!
– Нофрет?
– удивленно переспросила Ренисенб.
Сатипи пришла в ярость - такой она часто была прежде.
– Нофрет, Нофрет, Нофрет! Меня тошнит от этого имени! Слава богам, больше не придется слышать его в нашем доме!
Ее голос поднялся до самых высоких нот, как бывало раньше, но как только в комнате появился Яхмос, она сразу сникла.
– Замолчи, Сатипи, - сурово приказал он.
– Если тебя услышит отец, опять будут неприятности. Почему ты так глупо ведешь себя?
Еще больше, чем суровый и недовольный тон Яхмоса, удивило Ренисенб поведение Сатипи.
– Прости меня, Яхмос… - кротко пролепетала она.
– Я не подумала…
– Впредь будь более осмотрительной! Вы с Кайт и так достаточно натворили глупостей. Чувства меры нет у вас, женщин!
– Прости… - снова пролепетала Сатипи.
Решительным шагом, словно удачная попытка хоть раз в жизни утвердить свою власть пошла ему на пользу, Яхмос вышел из покоев.
Ренисенб решила побывать у старой Изы. Может, бабушка, подумалось ей, посоветует что-нибудь разумное.
Однако Иза, которая со вкусом расправлялась с огромной кистью винограда, отнеслась к этому вопросу крайне несерьезно.
– Сатипи? К чему вся эта шумиха вокруг Сатипи? Вам что, так нравилось, когда она вас поносила и всеми помыкала в доме, что вы враз растерялись, как только она стала вести себя примерно?
– И, выплюнув виноградные косточки, добавила: - Во всяком случае, долго это не протянется, если, конечно, Яхмос не примет мер.
– Яхмос?
– Да. Надеюсь, Яхмос наконец пришел в себя и как следует поколотил Сатипи. Ей это и требовалось - она из тех женщин, которым по душе хорошая трепка. Яхмос, кроткий и не помнящий зла, должно быть, был для нее немалым испытанием.
– У Яхмоса золотое сердце, - возмутилась Ренисенб.
–
– Хоть и несколько запоздалая, но верная мысль, внучка, - усмехнулась Иза.
– Нет, никакой нежности в женщинах нет, а если есть, то помоги им, Исида! И очень немногие женщины хотели бы иметь доброго и нежного мужа. Им скорее нужен красивый и буйный грубиян, вроде Себека. Такой им больше по душе. Или смышленый молодой человек, вроде Камени, а, Ренисенб? Такой не даст собой командовать. И любовные песни он недурно распевает, а? Хи-хи-хи.
Щеки у Ренисенб зарделись.
– Не понимаю, о чем ты, - с достоинством заявила она.
– Вы думаете, старая Иза ни о чем не догадывается. Догадываюсь!
– Она подслеповато всматривалась в Ренисенб.
– Догадываюсь раньше тебя, дитя мое. Не сердись. Так устроена жизнь, Ренисенб. Хей был тебе славным братом, но он уплыл в своей лодке к тем, кому приносят жертвы. Сестра найдет себе нового брата, который будет пронзать рыбу копьем в нашей реке Ниле - не берусь утверждать, что Камени для этого очень подходит. Его больше привлекают тростниковая палочка и свиток папируса, хотя он и хорош собой и умеет петь любовные песни. Но при всех его достоинствах я не думаю, что он тебе пара. Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он явился из Северных Земель. Имхотепу он по душе, но это ничего не значит, ибо я всегда считала Имхотепа дураком. Лестью его можно в два счета обвести вокруг пальца. Посмотри на Хенет!
– Ты неправа, - возмутилась Ренисенб.
– Ладно, пусть неправа. Твой отец не дурак.
– Я не про это. Я хотела сказать…
– Я знаю, что ты хотела сказать, дитя мое, - усмехнулась Иза.
– Ты просто шуток не понимаешь. Ты даже представить себе не можешь, до чего приятно, давно покончив со всей этой любовью и ненавистью между братьями и сестрами, есть отлично приготовленную жирную перепелку или куропатку, пирог с медом отменного вкуса, блюдо из порея с сельдереем, запивая все это сирийским вином, и не иметь ни единой на свете заботы. Смотреть, как люди приходят в смятение, испытывают сердечную боль и знать, что тебя это больше не касается. Видеть, как мой сын совершает одну глупость за другой из-за молоденькой красотки и как она восстанавливает против себя всю его семью, и хохотать до упаду. Должна тебе признаться, мне эта девушка была в некотором роде по душе. В ней, конечно, сидел сам дьявол: как она умела нащупать у каждого его больное место! Себек превратился в пузырь, из которого выпустили воздух, Ипи напомнили, что он еще ребенок, а Яхмос устыдился того, что он под каблуком у жены. Она заставила их увидеть себя со стороны, как видят свое отражение в воде. Но почему она ненавидела тебя, Ренисенб? Ответь мне.
– Разве она меня ненавидела?
– удивилась Ренисенб.
– Я как-то даже предложила ей дружить.
– И она отказалась? Правильно. Она тебя ненавидела, Ренисенб.
– Иза помолчала, а потом вдруг спросила: - Может, из-за Камени?
Ренисенб покраснела.
– Из-за Камени? Я не понимаю, о чем ты.
– Она и Камени оба приехали из Северных Земель, - задумчиво сказала Иза, - но Камени смотрел на тебя, когда ты шла по двору.
– Мне пора к Тети, - вдруг вспомнила Ренисенб.