Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
Ритмичные движения служанки успокоили ее, притирания уняли боль в костях.
Наконец она вытянулась на ложе, устроив голову на деревянном подголовнике, и заснула. Страхи на какое-то время покинули ее.
Проснулась она от странного ощущения холода. Ступни и ладони окоченели и стали бесчувственными… Все тело было словно стянуто обручами. Иса чувствовала, как немеет мозг, парализуется воля, замедляется сердцебиение.
«Это смерть», – подумала она.
Странная смерть – неожиданная, никак о себе не возвестившая.
Наверное,
Внезапно ее осенило. Нет, это не естественная смерть! Враг нанес ей удар из темноты.
Яд…
Но как? Когда? Все, что она ела и пила, было проверено, безопасно… тут ошибки быть не могло.
В таком случае как? Когда?
Цепляясь за последние, слабые проблески сознания, Иса пыталась разгадать эту загадку. Она должна понять… должна… до того, как умрет.
Она чувствовала, что смертельный холод все глубже проникает в ее сердце; каждый вдох отдавался болью.
Как врагу это удалось?
И вдруг на помощь ей пришло смутное воспоминание из далекого прошлого. Кусок овечьей кожи без шерсти… ломоть пахучего жира… отец показывает, как некоторые яды могут впитываться через кожу. Овечий жир… мази и притирания делают из овечьего жира… Вот как врагу удалось добраться для нее. Сосуд с ароматным притиранием, без которого не обходится ни одна египетская женщина. Яд был в нем…
А завтра… Хори… она не узнает… она не сможет ему сказать… Слишком поздно. Утром испуганная маленькая рабыня побежит по дому с криком, что ее госпожа умерла во сне.
Глава 18
Второй месяц лета, 16-й день
Имхотеп смотрел на тело Исы. Лицо его было печальным, но спокойным.
Мать, сказал он, умерла от естественных для своего возраста причин.
– Она была старой. Да, старой. И, вне всякого сомнения, пришел ее срок отправляться к Осирису, а все беды и печали последних дней ускорили ее конец. Но мне кажется, она не страдала. Благодаря милости Ра к ее смерти не причастен ни человек, ни злой дух. Это естественная смерть. Смотрите, какое умиротворенное у нее лицо.
Ренисенб плакала, и Яхмос утешал ее. Хенет вздыхала и качала головой, повторяя, какой потерей станет для нее смерть Исы и как она, Хенет, была предана ей. Камени перестал петь, и лицо его приняло скорбное выражение.
Пришел Хори и тоже встал у тела мертвой женщины. На этот час была назначена их встреча. Он терялся в догадках, что хотела ему сообщить Иса.
Что-то важное.
Теперь он никогда не узнает.
Хотя, подумал Хори, он сможет догадаться…
– Хори… ее убили?
– Думаю, да, Ренисенб.
– Как?
– Не знаю.
– Она была так осторожна… – В голосе девушки слышались отчаяние и растерянность. –
– Знаю, Ренисенб. Но все равно убежден, что ее убили.
– Она была самой мудрой из всех… самой умной! Не сомневалась, что с ней ничего не может случиться… Хори, это должно быть колдовство! Черная магия, проклятие злого духа…
– Ты в это веришь, потому что так проще. Такова людская природа. Но сама Иса не поверила бы. Она поняла – перед тем как умереть, а умерла она не во сне, – что это дело человеческих рук.
– И поняла чьих?
– Да. Иса открыто высказала свои подозрения. И стала опасной для врага. Сам факт ее смерти подтверждает, что подозрения был верными.
– Она сказала тебе… кто он?
– Нет, – ответил Хори. – Иса мне не сказала. Ни разу не назвала имя. Тем не менее наши мысли совпадали – я в этом убежден.
– Тогда ты должен сказать мне, Хори, чтобы я была начеку.
– Нет, Ренисенб, я этого не сделаю, потому что очень волнуюсь за тебя.
– А я в безопасности?
Лицо Хори потемнело.
– Нет, Ренисенб. Опасность угрожает всем. Но лучше тебе не знать правды – иначе ты превращаешься в угрозу, которую следует устранить любой ценой.
– А как же ты, Хори? Ведь ты знаешь.
– Я думаю, что знаю, – поправил ее Хори. – Но я ничего не говорил, ничем себя не выдал. Иса поступила неразумно. Не стала держать язык за зубами и показала, в каком направлении текут ее мысли. Не нужно было этого делать – я потом ей говорил.
– Но ты… Хори… Если с тобой что-то случится…
Ренисенб умолкла. Управляющий смотрел ей прямо в глаза. Серьезный, пристальный взгляд, проникающий в душу и сердце…
Он взял ее руки в свои и ласково сжал:
– Не бойся за меня, маленькая Ренисенб… Все будет хорошо.
Да, подумала она, все будет хорошо, если Хори обещает. Ее охватило странное ощущение покоя, умиротворения, чистого, звенящего счастья… Прекрасное, но недосягаемое чувство, как те дали, которыми она любовалась из грота возле гробницы и над которыми невластны человеческие желания и капризы.
И вдруг она услышала собственный голос:
– Я выхожу замуж за Камени.
Хори выпустил ее руки – спокойно и почти естественно.
– Знаю, Ренисенб.
– Они… мой отец… думают, что так будет лучше.
– Знаю.
Он повернулся и пошел прочь.
Стены двора словно надвинулись на нее, голоса в доме и у закромов снаружи стали громче, назойливее.
– Хори, куда ты собрался? – робко окликнула Ренисенб.
– В поля, с Яхмосом. Там много работы, и нужно сделать записи. Жатва подходит к концу.