Месть очкарика
Шрифт:
Еще боли? Еще наслаждения? С Яном эта грань стирается, и я уже сама не принадлежу себе. Его движения становятся медленными, тягучими, он растягивает меня и наполняет с осторожной чувственностью, а потом снова срываясь на бешеный ритм, и я кричу под ним, выгибаюсь, и кончаю как ополоумевшая самка.
Накрывает меня собой, вжимает в постель, двигаясь с остервенением, мои губы шепчут его имя, и в ответ он еще сильнее придавливает меня к постели, двигаясь резче, глубже… Сжимаю его член в себе, как будто навсегда там оставить хочу, и чувствую, как Ян начинает содрогаться, кончая в меня, рыча охрипшим голосом
Ни предохранений, ни точек над «i», ни словечка о том, кто мы друг другу. Это больно… чертовски больно, я ведь знаю, что Морозов использует меня. Зажмуриваюсь, чтобы не заплакать. Анестезия страстью закончилась, осталась лишь опустошенность.
— Открой глаза, — слышу тихий, но неумолимый приказ. — Посмотри на меня.
Неохотно поднимаю веки, боюсь, что он разгадает мои чувства в момент полной беззащитности. Меня пугает то, что ощущаю сейчас, до трясучки, до чертиков. Сердце колотится у самого горла и трепещет… Никогда и ничего подобного ни с одним мужчиной не ощущала. Мне страшно подумать даже о слове «любовь», но именно оно сейчас в моей голове.
Настоящее безумие. Самоубийство. Я же не вывезу… Сдохну от боли. Я даже не знаю, свободен ли он. Скорее всего — нет.
Но даже если свободен, я последняя с кем Морозов будет строить отношения. Он лишь пользуется мной потому что считает порочной…
— И снова извини, — хрипло говорит Ян. — Опять я сорвался. Скажи, как могу вымолить прощение? Я не хочу… не хотел обижать тебя. — Скажи, чего тебе хочется. Что мне сделать?
— Надеюсь ты не о предпочтении в сексе? — отвечаю как можно равнодушнее. — Знаешь, кажется я скоро подамся в лесбиянки… У меня все тело ломит, кожа горит от твоей щетины…
Капризно кривлю губы — как всегда защитная реакция самовлюбленной принцессы действует безотказно.
— Отвезешь меня обратно в свой дом? Мы с Агатой завтра на конную прогулку собирались… Или мне теперь тут обитать? — вопрос задан как можно беспечнее, но внутри все холодеет в ожидании что ответит: Да, Тамирова, теперь ты здесь живешь, и я каждый вечер буду спускать в тебя, как в резиновую куклу, потому что мне это нравится. И ты ничего не сможешь сделать. Ведь тебе это тоже по кайфу….
И ведь я буду спать с ним… ждать его каждый вечер… умирать от тоски, если не появится хоть на один день. Но разве это жизнь? Нет… медленная агония.
Глава 14
Ян приподнимается на локтях и заглядывает мне в глаза:
— А сама ты чего хочешь? Остаться здесь или вернуться в особняк? Тебе там хорошо? Я понимаю, что некрасиво поступил, бросил тебя там… Так что скажешь, Рита?
И что мне ответить? Мне одинаково хорошо, и в то же время одинаково плохо в обоих местах. Наверное, лучший выход — уехать подальше. Влюбилась — сама виновата… Это мой крест, который видимо до конца жизни нести.
— Я хочу уехать, Морозов. Если серьезно спрашиваешь — именно этого хочу. Так будет лучше для нас обоих.
Ян хмурится и ничего не ответив, встает с постели и выходит из комнаты. Меня начинает трясти от холода, заворачиваюсь в простыню, а потом и в одеяло. Залезаю под него с головой, меня душат слезы. Куда он ушел? Почему ничего не ответил? Неужели он ждет что душу перед ним выверну, в то время как сам не дает ничего… Ни малейшей надежды.
На
Задаю этот вопрос сама себе. Неужели я правда настолько глупа, что продолжаю верить в его чувства ко мне? Что они все еще живы… Что он может простить… что предательство можно оставить в прошлом?
Как же хочется верить, но я не смею. Минуты текут, слезы заканчиваются. Я так наревелась, что трудно дышать. Вот так и вырубаюсь в чужой постели пропахшей похотью и сексом…
***
Меня будят солнечные лучи, заливающие комнату, щекочущие лицо. Кажется, во сне я вылезла частично из-под одеяла, мой рот открыт, а все тело расслаблено, погружено в сладкую негу. Ощущение, что плаваю в теплом коконе.
Подскакиваю на постели — по всей видимости я спала одна. Ян так и не вернулся прошлой ночью? Меня охватывает чувство стыда, обиды и разочарования. Значит поимел и даже спать со мной не пожелал… Уехал ночью в особняк? Значит теперь я живу здесь, в его квартире, о чем сама заговаривала раньше? Удовлетворяю его любую прихоть, когда он того пожелает, а все остальное время — буду проводить здесь в одиночестве?
Пока эти горестные мысли жрут меня заживо, разъедают душу точно кислотой,
Ян заходит в комнату, одетый в клетчатую рубашку и рваные джинсы. Волосы взъерошенные, на них блестят капли влаги, явно Морозов только что принял душ, опускаю глаза — он босиком. Красив до такой степени, аж сердце щемит. Приходится закусить губу, чтобы отвлечь себя от любования. Еще прочтет в моем взгляде восхищение, и тогда я упаду еще ниже… будет влюбленной дурой считать…
— Проснулась?
— Да, отлично выспалась, — отвечаю как можно непринужденнее. — Спасибо что не стал больше мучить. Знаешь, секс — это хорошо, но секс с тобой, чувствую, может для меня больницей закончиться. Давай прекратим, а? Ты вчера был пьян, и я побоялась отказывать… Но сейчас хочу прояснить — больше этого не будет… Ты мне помогаешь, это мило. Но я сполна заплатила, жду свой паспорт и хочу убраться подальше как можно скорее!
Сама не знаю, как выпалила эту длинную тираду на одном дыхании. Морозов хмурится, стоит и разглядывает меня внимательно. Когда я только открыла рот и произнесла «отлично выспалась» — Ян сделал шаг ко мне. Но услышав остальное — отошел на два назад. Видимо я хорошую стену выстроила своими словами. От которых становится тошно на душе, хоть вой…
— Хорошо, как скажешь. Больше никакого секса. То есть… ты права, я вчера сорвался. Заревновал… Дурак, одним словом. Разве у меня есть право ревновать, ты ведь не моя. И никогда не была моей. Только за деньги… Я больше не подойду к тебе, Рита. Разве что сделаю снова финансовое предложение.
Мои щеки краснеют. Ян нашел чем ответить, ударил по самому больному.
— Раз мы расставили свои приоритеты, могу я предложить тебе завтрак? — спрашивает Морозов. — А потом поедем обратно. Агата ждет тебя.
И как мне реагировать? Ясное дело — надо категорически отказаться. Рано или поздно кто-нибудь просветит Агату насчет меня. И она наверняка меня возненавидит. Зачем зарабатывать еще один шрам на сердце?
Но я не нахожу в себе сил для нового противостояния. Сижу на постели, прижимая к себе одеяло, шарю глазами по комнате в поисках одежды, и тут вижу разорванное платье… Ян смотрит туда же.