Месть очкарика
Шрифт:
Глава 16
— Зачем тебе это? — спрашиваю глухо. — Я причинила тебе боль… Я самый ужасный человек в твоей жизни. Твои родственники ненавидят меня. Или тебе нравится их провоцировать, затаскивая меня после скандала в свою комнату?
— Нет, Рита. Я никого не провоцирую. Не играю. Я действительно хочу попробовать построить нормальные отношения с тобой.
Он говорит так прямолинейно, смотрит в глаза, но я отвожу взгляд. Не могу, не умею быть настолько открытой, настолько смелой. Но Ян своим поведением еще сильнее заставляет восхищаться
— Я не знаю, что ответить, — произношу едва слышно. — Мне кажется это ошибка.
— Не нужно предположений, — резко прерывает Ян. — Скажи, что ты хочешь. Тебе правда лучше к мужу вернуться? Я действительно до сих пор тебе не интересен? Как и в прошлом?
Боже, когда мужик красивый как Аполлон, с совершенным, крупным, мускулистым телом и лицом как с обложки журнала спрашивает о таком… это бьет наотмашь. Переворачивает все нутро. Почему, ну почему он настолько прекрасен? Неотразим во всех проявлениях? Как признаться, что дело не в нем, что это я комплексую… Страшусь того, что могу наскучить, стать ненужной, отработанным материалом. Боюсь поверить а потом потерять… слишком много в жизни теряла, разочаровывалась… Сейчас еще одного — не переживу, сдохну, сознавая что безнадежная дура и купаясь в отвращении к себе.
— Это точно не жалость? — уточняю тихо. — Потому что я не вынесу.
— Блядь, Рита, это точно не жалость, — рычит Ян. — Сколько ты еще будешь разыгрывать дуру и мучить меня? Я хочу, чтобы ты стала моей… Чтобы я мог по праву защищать тебя.
— Я замужем…
— Я тебя разведу.
— Я боюсь он причинит тебе вред.
— Я ничего не боюсь… только тебя.
— Ну спасибо! — фыркаю обиженно.
— Ты единственная, кто может причинить мне боль…
Только сейчас понимаю, что давно забыла о еде. Сижу и пялюсь на Морозова как на божественное явление. Он встает, подходит ко мне, заключает в объятия.
— Позволь мне позаботиться о тебе, малышка.
— Я не маленькая, — чертенок внутри никак не успокоится и продолжает спорить. — Тебе не нужно нянчиться со мной.
— Хорошо, — вздыхает Ян.
— У меня есть просьба, — говорю хрипло. Мне неловко произносить подобные вещи, и я немного опасаюсь, что мои слова рассердят Морозова, но я должна для начала разобраться в себе.
— Слушаю тебя. И почему кажется, что мне это совсем не понравится, — усмехается Ян.
— Я не могу пока спать с тобой.
— Почему?
— Так я пойму, что между нами все серьезно…
— Обламывая меня? — фыркает Морозов. — Паршивое условие. Так и знал, что кишки крутить будешь.
— Мне надо лишь подумать! И развестись! Ты сказал про чистый лист… Но какой же он чистый…
— Хорошо, если ты этого хочешь.
Яну определенно моя идея не нравится. Но он согласился! И это затапливает меня счастьем. Значит я для него не просто секс… без ограничений. Как со шлюхой. Мне конечно было все равно хорошо… Только вот потом ненавижу себя. С каждым разом все сильнее.
— Пойми,
— Думаешь я могу бросить тебя беременной? — Ян окидывает меня пронзительным взглядом. Я краснею.
— Я бы никогда такого не сделал! — сердито заявляет Морозов, нервно проведя рукой по волосам.
— Знаю… Но все равно… мне было страшно, — признаюсь дрожащим голосом.
— Я очень хочу ребенка от тебя, — тихо говорит Морозов. Снова обнимает. Ласково, без сексуального намека. Садится со мной на постель и баюкает как ребенка.
Долгие секунды молча смотрим друг на друга.
Что сделано, то сделано, — вздыхает Ян. — мы оба не без недостатков. Прошлой ночью… я неправ был. Истосковался и сошел с ума от желания… Ты… Я так хотел, чтобы ты ждала меня…
— Я ждала, — признаюсь едва слышно. — Ждала, правда. Хотя ни на что не надеялась. В клуб меня Агата уговорила… не смогла отказать. Мы так хорошо ладили… Хотела угодить ей…
— Прости меня, — Ян проводит пальцем по моей щеке. Вздыхает. — Мы начали неправильно… Но я бы ни за что не хотел исправить то, что было… что мы совершили, — добавляет хрипло.
В его голосе проскальзывает удовлетворение и возбуждение. Но нет ни капли желания меня унизить, и сердце начинает сильнее биться в груди.
— Я..
Пальцы Морозова ложатся на мои губы, останавливая.
— Не надо прощать сейчас. Я хочу заслужить…
Ян убирает руку и прижимается к моим губам, страстно, его сильное тело дрожит от желания. Но в то же время контролирует себя, останавливается и поцелуй становится нежным, едва ощутимым. И в то же время пронизанным обещанием новых наслаждений. Меня вновь накрывает волна желания… Ян просовывает руку под халат, сжимает ладонью мои груди, ласкает затвердевшие соски…
— Мне ни с кем там хорошо, как с тобой не было, — шепчет мне в губы. Стоит тебя увидеть и дурею, в кобеля бешеного превращаюсь. Но мы все исправим, солнышко. Все забудется, родные тебя примут…
В поблескивающих, бархатно-карих глазах на мгновение вспыхивает огонь, но Ян быстро прячет его.
— А если тебе не понравится здесь, куплю что-то поменьше, для нас двоих… Скромный, но комфортный… сама выберешь… Но только позже. Мне надо на днях снова уехать… на неделю. Я буду спокоен только зная что ты здесь, под надежной охраной…. тут тебя никто не сможет разыскать.
Страшно представить, что Ян уедет, а я останусь один на один с его родственниками, ненавидящими меня… Но он требует обещаний, и он так ласков… и при этом сохраняет дистанцию… хотя чувствую, что еще немного — и сама наброшусь на него. В результате я даю ему все обещания, что он хочет услышать. А он в ответ доводит меня до оргазма лишь руками… А потом и я точно таким же способом дарю ему разрядку. И мы засыпаем, сплетенные объятиями. И впервые за много месяцев мне не снятся кошмары. Я словно проваливаюсь в глубокий, теплый колодец, где меня окутывает покой и счастье.