Месть старухи
Шрифт:
– Пахо, ты остаёшься на хозяйстве. Мы постараемся долго не задерживаться. Недели через две, не позже, вернёмся.
Три всадника скакали размашистой рысью по дороге к горам прямо на юг. Дорога скоро ушла в холмы, потом начались горы. Дорога превратилась в тропу, местами довольно узкую и опасную.
– Мира, держись теперь! – покрикивал Хуан в страхе за неё. – Я не хотел брать тебя. Не торопи мула.
– Не беспокойся, Хуан. Я ничуть не жалею, что поехала.
– Посмотрю
– Я ничего не боюсь с тобой! И ты за меня не переживай.
Хуан не стал настаивать. Он внимательно посматривал по сторонам. Мысли вернулись к предпоследнему дню, вернее вечеру. Тогда он вроде шутки ради усыпил Томасу и Сиро. Он с Мирой пытались выведать у спящих их тайны.
Сиро ничего плохого не задумывал, только признался, что надеется подзаработать у Хуана. Зато Томаса призналась, что мечтает соблазнить Хуана, вынудив того если не жениться, то обеспечить её на всю жизнь. И ещё заявила, что завидует Мире, готова причинить ей много гадостей, но не знает, как это устроить. И боится проиграть всё.
Теперь Хуан жалел, что позволил Мире быть свидетельницей гнусных мыслей её подруги. Но тут уж ничего нельзя было изменить. Мира уже несколько дней находилась под впечатлением того вечера. Говорить об этом она не хотела, и Хуан легко понимал её.
Он уже понял, что долгая жизнь девочки без опеки и заботы дала ей возможность стать самостоятельной и все дела решать без посторонней помощи. Ещё понимал Хуан, что Мира что-то обдумывает, что-то решает и никак не может ни на что решиться.
И лишь приехав в Понсе, Мира призналась Хуану:
– Я не могу вот так просто выгнать Томасу, Хуан. Что-то мне не позволяет это сделать. Полагаю, что я смогу её предупредить и оградить от неприятности себя.
– Что ты можешь, Мира, моя дорогая девочка?
Она оглянулась на Сиро, занятого мулами, и тихо проговорила, смотря в нахмуренные глаза Хуана:
– Ты ведь заметив, я почти всю дорогу молчала. Я думала и прислушивалась к себе. Бабушка многому меня научила и перед смертью сказала, что у меня сила большая, даже больше, чем у неё.
– Ты хочешь сказать, что ты... – Хуан не нашёлся произнести страшное, жуткое слово и Мира закончила за него:
– Ты прав, Хуанито! Я ведьма! Это я поняла за те дни, что ты ехал сюда.
– И что ж теперь. Мира?
– Уверена, что я узнаю всё, что задумает мой недруг! Это мне открылось вчера поздним вечером. Мы тогда ночевали в хижине, и я долго не могла заснуть. Всё обдумывала происшедшее.
– И поняла, что сможешь постичь премудрость бабушки Корнелии?
– Да! Теперь только всё это необходимо развить и укрепить. И я это сделаю, Хуанито! Ощущаю в себе определённую силу.
– Мне не по себе от твоих признаний, девочка!
– Ты не переживай,
– В чём помочь? Разве мне нужна помощь?
– Помощь всем нужна. Просто мы ещё не знаем в чём и когда. А я буду знать! И помогу.
Хуана сильно беспокоило поведение Миры. Он заметил, что глаза её часто были очень странными и выражение их необъяснимы. Показалось, что именно в это время на неё снисходило какое-то озарение. Или что-то похожее.
Но с этого дня Мира опять стала весела, много говорила и нисколько не жаловалась на столь трудный переход, словно всегда испытывала подобное в своей короткой жизни.
Отдохнули всего день.
– Пора заняться делами, Мира, – молвил Хуан за завтраком. – Мы должны оформить твоё наследство. Тот участок земли, где жил Кумбо. Ты его помнишь?
– Конечно! Он так баловал меня, когда я жила у него. Бабушка никогда ничего не говорила мне о нём. Почему, Хуанито? Ты знаешь что-нибудь про это? Мне кажется, что вокруг меня много тайны и мне хотелось бы узнать об этом побольше. Ведь ты знаешь многое.
– Немного попозже, Мира. Что-то мне несподручно сейчас это тебе говорить. Потом я тебе всё поведаю, моя девочка.
Мира пристально посмотрела на Хуана, и тот поёжился под её взглядом.
Два дня ушло на оформление наследства. Хуана вспомнили в канцелярии коррехидора. Это немного помогло, и вот Эсмеральда Фонтес владелица небольшого участка земли, куда они и отправились немедленно.
Всё, что было построено негром Кумбо, пришло в негодность и предстало кучами гниющих остатков, где властвовали муравьи, термиты и прочий народец.
Мира с грустью взирала на свой участок, вспоминала дни, проведённые здесь под неусыпным присмотром любезного негра.
Хуан приготовил инструмент, отослал Сиро в порт найти некоего Кристобаля и узнать, есть ли возможность вернуться домой морем.
– Постарайся долго не задерживаться, Сиро, – просил Хуан. – Мы будем в городе. Найдёшь нас в постоялом дворе. Скажешь тому Кристобалю, от кого ты.
Сиро уехал в порт, а Хуан с Мирой пошли искать место клада.
– С какого начнём, моя красавица? – усмехнулся Хуан с некоторым волнением, и бросил испытующий взгляд на Миру.
– Я хотела бы с моего, Хуан, – серьёзно ответила она. – Хорошо бы отложить это на сумерки. Боюсь я светлого дня.
– Согласен, – тут же отозвался Хуан, поняв, что Мира просто так не станет предлагать в таком важном деле. – Пойдём прогуляемся, и ты укажешь мне место. Посмотрим, помнишь ли ты его.
Они неторопливо прошлись по участку, вспоминая прошлые посещения и людей, бывших тут с ними. Грустно вспоминать, грустно и тоскливо.
– Гляди внимательно, Мира, – предупредил Хуан. – Ну?