Месть старухи
Шрифт:
– И это из-за ограбления тебя перестали принимать в домах?
– Скорей всего, Хуанито. Мне было так обидно.
– Не горюй! Скоро всё изменится. Скоро приглашения посыпятся, как из рога изобилия! Я тебе обещаю!
– Как же ты это устроишь?
– Даже очень просто, моя девочка! Только дай срок. И позволь тебе подарок вручить. Из самой Индии хранил. Всё боялся утратить. Но сохранил.
Хуан долго рылся в одежде, извлёк украшения и чёрную жемчужину.
– Нравится? – спросил он, наблюдая, как загорелись глаза Миры.
– Ещё бы, Хуанито! Но это невероятно дорого!
– Это тебе один сеньор подарил. Знал, что ты есть. А жемчужину одна сеньора на прощание подарила. Тебе подарила, знала, что ты у меня единственная, Мира! Надень, покрасуйся.
Мира сразу потускнела. Перестала улыбаться, потом спросила, опустив глаза и нахмурившись:
– Это твоя... женщина, Хуан? – кивнула на жемчужину, которую положила на стол, словно скорпиона или другую ядовитую тварь.
– Об этом потом, дорогая моя. Я вернулся – и это самое главное. Всё другое уже не имеет значения. И не переживай. Она хотела, чтобы ты была красива и нежна. Именно нежна, Мира. Знала бы она, какая ты теперь стала. Настоящая красавица. Бабка Корнелия всегда говорила, что твоя мать слыла очень красивой женщиной. Ты, думаю, перещеголяла её. Улыбнись, глупышка! Не надувай так свои, вкусные, сладкие губки!
– А ты откуда знаешь, какие у меня губы? – озорно блеснула глазами Мира.
– Гм! По виду видно. Они такие красивые, аппетитные, что так и хочется их поцеловать. Верно говорю!
Она подкинула голову, потянулась к нему и проговорила тихо:
– Тогда попробуй их вкус, Хуанито!
– Не дури, Мира! Перестань! Я это просто так говорил, а не ради поцелуя!
Она надула губы ещё сильнее.
– Ты всегда так, Хуан! – отвернулась и убежала в дом.
– Что это с нею? – оглядел он Пахо и девушку с голубыми глазами и светлыми волосами.
– Просто она вас любит, сеньор, – ответила девушка и посмотрела на Хуана очень многозначительно.
– И я её люблю! Но не для поцелуя в губы! Это совсем другое. Кстати, я забыл, как вас зовут, сеньорита?
– Томаса я, сеньор! Уже говорила!
– Прошу простить меня. Забыл в этой суматохе. Откуда ты тут?
Девушка пожала плечами. Потом посмотрела на Пахо и тот ответил:
– Нашёл на пляже, когда мы с сеньоритой были там. Сеньорита и приютила её. Она бродяжка, дон Хуан. Уже раз убегала, но вернулась. Противная девчонка, должен вам заметить, сеньор.
– Сам ты противный! Вечно наговариваешь на меня! Сеньор подумает и вправду, что я такая уж плохая! Шёл бы ты в свой огород, Пахо!
Хуан улыбался, видя, как сдерживается негр, чтобы не вспылить и не наговорить разных грубостей. Он уже заметил интерес к себе этой Томасы. Сам поглядывал на неё, отметил её непохожесть на испанку, хотя речь её была без малейшего акцента.
– Тебе, наверное, не сидится на одном месте? – спросил он.
Томаса улыбнулась, и Хуан подумал, что у неё отличные зубы при тонких губах без примеси тёмной кожи негра. И волосы никак не подходили под испанские. Длинные, прямые и очень светлые. И ростом она была высокая, не ниже Хуана, а, возможно, и выше. Мира была немного ниже.
– Привычка, сеньор. Всю жизнь скиталась по разным... – она замялась, но
– У тебя уже есть возлюбленный?
– Я никого не люблю! Они мне все противные, козлы вонючие!
– Значит, ты не такая плохая, как считает Пахо, – усмехнулся с хитринкой в глазах Хуан. – Есть в тебе нечто, что выделяет среди твоего сброда.
В глазах Томасы промелькнул интерес. Она слегка задумалась и тут же с живостью спросила:
– Вы считаете, что я смогу подняться выше, дон Хуан?
– Если откажешься от своих привычек, и используешь благоприятный момент. Он может и не появиться, но в случае его появления ты не должна упустить своего шанса.
– Что-то говорите вы путанно, сеньор! Попроще бы, если можно.
– А ты привыкай, Томаса. Тебе это может пригодиться. А то ты говоришь, словно нищая бродяга. Даже мне это сильно заметно.
– А кто меня учил? Эти самые бродяги и трущобы: Будь они прокляты!
– Попробуй последить за своей речью. Я уже это прошёл и осталось совсем немного. Тоже влияние нищей толпы и прочего... – он не стал уточнять.
– Думаете, я смогу, сеньор?
– Всё завидит от желания, Томаса. Без этого ничего не получится. Я тоже не мог научиться читать, пока не взялся за ум. Оказалось, что не так уж и трудно. Зато теперь кое-как, но справляюсь с бумагой. Всё легче будет.
– Мира-то приревновала вас, сеньор, – улыбнулась Томаса, меняя направление беседы. – Остерегитесь, дон Хуан!
– Пусть не дурит. Мала ещё думать об этом.
– Ничего не мала! Вполне взрослая сеньорита! В городе мужчины только на неё и смотрят, когда попадаем в город. А что дальше будет? – Томаса хитро и многозначительно улыбнулась. Её голубые глаза удивительно мило прищурились, и Хуан должен был признать, что эта девчонка создаст большую конкуренцию Эсмеральде в скором будущем.
Эта мысль развеселила Хуана. Стало приятно ощущать себя в центре внимания таких симпатичных девушек, как эти совершенно разные и внешне, и внутренне, что замечалось не сразу.
Отдыхал Хуан всего день. И потом стал обдумывать, что Мира позволит продать из украшений, что он привёз. Девочка тут же заявила, что он может продать всё, что ему угодно.
– Тебе ведь нужны деньги, Хуан. Что можно без денег сделать здесь? Лучше всего эти два перстня и... – она помолчала, добавив: – и эту жемчужину.
– Тут я с тобой не согласен, Мира, моя милая! Это подарок мне дали для передачи в твои руки. От женщины, очень мне дорогой. С нею я прожил мало времени, но это было время настоящего счастья. Я не могу этого сделать, Мира! – Хуан строго глянул на девочку, долго испытывающе смотрел, пока та не отвела глаза, опустив голову.
– Мира, ты не должна так реагировать на это. Пойми, что я вольный казак, и могу поступать, как захочу. Разве моя связь с той женщиной преступна? Или я нарушил какие-то свои обязательства веред тобой? Обещал вернуться и позаботиться о тебе. Это я обещал твоей бабушке. И выполнил всё. И ещё предстоит многое сделать. Денег-то у нас нет, их надо раздобыть в Понсе. Не такое это простое дело, моя милая Мира!