Месть троллей
Шрифт:
Если прорицательница прокричала предостережение священникам Альбус Сунаса незадолго до своей кончины в огне, значит, возможно, она считала это невероятно важным, и именно здесь был ключ к разгадке. Следовательно, нужно отыскать этот ключ. «Если бы можно было поговорить с каким-нибудь прорицателем, — с тоской подумал влахак, — тогда мы больше бы узнали».
Погруженный в свои мысли, Стен быстро шагал через город. «Наверное, стоит умолчать о некоторых вещах, иначе тролли, чего доброго, сегодня ночью нанесут визит в храм, а это может закончиться совсем печально. Хотя я бы с удовольствием посмотрел на
Однако, прежде чем влахак добрался до Апаса, его вдруг кинуло в жар, потому что он подумал еще об одном обязательстве. Он в нерешительности остановился. Стремление немедленно бежать к Флорес было почти неодолимым. «Она уж точно задаст мне перцу, вне всяких сомнений, но сестра должна знать, что я жив».
Стен повернулся и помчался назад, по направлению к центру города, где его сестра-близнец снимала комнату. «Может быть, ее даже и нет сейчас в Теремии, — думал Стен, но затем ему пришла в голову другая мысль: — Тогда у нее будет очень много времени, чтобы еще больше разозлиться на меня!»
31
Когда Флорес проснулась, солнце уже вовсю светило сквозь щели в закрытых ставнях. Натиоле, разлегшийся на полу, дышал тихо и равномерно. Мятежник покидал комнату очень редко, чтобы лишний раз не попадаться на глаза масридам. Друзья часто засиживались допоздна, болтая обо всем на свете.
К счастью, Натиоле сдался и перестал убеждать ее в необходимости борьбы за свободу, теперь они почти не спорили. Поначалу влахак был очень упрям, но она просто отказывалась его слушать.
Флорес, улыбаясь, села на край кровати. Она нащупала кружку, сделала глоток. Холодная вода потекла в горло словно лучшее вино. Девушка брызнула водой себе в лицо, чтобы прогнать сон.
Их вечера воспоминаний всегда заканчивались вином. Натиоле очень любил некоторые сорта, да и Флорес с удовольствием его поддерживала. Но вчера она отказалась пить, хотя и вызвала волну насмешек со стороны друга. Ее ждала работа, поэтому девушка хотела быть свежей и выспавшейся.
В этот момент Натиоле с вздохом повернулся на импровизированной постели. Флорес вгляделась в лицо старого друга, он полностью завернулся в грубое шерстяное одеяло, торчала только голова. Во сне черты его лица расслабились, он казался спокойным, более доверчивым, что ли. На его щеках появилась темная щетина. Лицо было молодое, без морщин. Белый, едва заметный шрам рассекал бровь над левым глазом. Но Флорес знала, что на его худом теле был не один шрам. «Шрамы — это напоминания об ошибках, которые мы совершили, — философски отметила влахака, — чтобы мы не забыли о них и больше не повторяли». Она была благодарна духам за то, что сама, несмотря на свою небезопасную профессию, до сих пор получила лишь два ранения, которые оставили заметные следы. «Вот если бы не делать ошибок…» — усмехнувшись, подумала она, по тут ее мысли прервал стук в дверь.
— Я сейчас! — крикнула она, быстро подскочила, пытаясь по струящемуся в комнату солнечному свету определить, который час. Она-то была уверена, что у нее еще достаточно времени, чтобы собраться.
«Неужели я так долго спала?» — удивилась она, лихорадочно набрасывая на себя одежду.
От стука проснулся Натиоле. Он сонно заморгал, но затем, быстро придя в себя, кое-как
— Да, — настороженно сказала девушка. Торговец Хернад, который нанял ее, был пониже, потолще и не такой широкоплечий, как этот неизвестный посетитель. — Чего надо?
— Прекрати спрашивать ерунду и впусти! — ответил незнакомец голосом ее негодного братца.
Флорес с силой захлопнула дверь прямо перед носом близнеца и поплелась назад к кровати. Позади нее Натиоле вновь распахнул дверь и кивнул надутому Стену, чтобы тот заходил.
— Милости прошу и давай праздновать, — рассмеялся Натиоле, тепло обнимая друга. — У нас еще осталось немного красного с южных виноградников.
Стен молча переступил порог и осмотрел комнату.
— Неужели вы живете здесь во грехе? Вот если бы об этом узнал орден Альбус Сунас…
Флорес обернулась, гневно сверкнув глазами.
— У тебя нет ни малейшего права говорить что-либо о моей жизни, Стен! Или, может, это за мной гонятся все собаки страны?
— Теперь уже не гонятся, — смеясь, сказал Стен, откидывая капюшон и подмигивая ей, что еще сильнее вывело ее из равновесия. — В настоящее время враги считают меня мертвым.
— Не только враги, брат, не только они, — мрачно ответила Флорес и с удовлетворением отметила, как угасла улыбка Стена.
Несмотря на лишения, которые, по словам Натиоле, Стен пережил за последнее время, выглядел он исполненным энтузиазма, как, впрочем, и всегда. Его красивое, благородное, с темными глазами лицо, которое так походило на ее собственное, но при этом все же было немного другим, покрывала легкая бледность, но в остальном Стен вовсе не напоминал жертву палачей Цорпада.
— Я знаю. Мне жаль, Флорес. Я пришел так быстро, как только смог. Разве Нати не рассказал тебе?… — начал было он, но Флорес пылко перебила его:
— Ну почему же, рассказал. Он сообщил мне о твоих приключениях и о твоих новых союзниках. А также о том, где и при каких обстоятельствах ему пришлось тебя оставить. Кажется, на тебя устремилось полдюжины всадников Цорпада… Что-то такое… Он рассказал мне все!
Бросив гневный взгляд на Натиоле, который тут же поднял руки, как бы защищаясь, Стен прошипел:
— Наверное, лучше ему было придержать язык. Все было не так уж плохо…
— Вот именно, — поддакнул Натиоле, однако замолчал под пылающим гневом взором Флорес.
— Стен, я уже выпила за твою смерть. Так что теперь она — факт, для меня ты умер!
— Я же сказал: мне жаль, — с мольбой сказал ей брат, но Флорес продолжала бушевать.
— Мне тоже, Стен, мне тоже жаль. Но было бы лучше, если бы ты сейчас ушел. Я жду человека, и тебе лучше с ним не встречаться.
— Флорес… — начал Натиоле, но влахака перебила.
— Сейчас, когда вы вновь объединились, ты можешь пойти с ним, не так ли, Нати? У вас же наверняка есть еще пара важных дел, которые нужно уладить и спасти несколько беззащитных девиц.