Месть троянского коня
Шрифт:
— Помоги мне, Пентесилея! — выдохнул герой, нагибаясь. — Знаю, что для тебя это тяжело, но ты уж постарайся… Берись с того края!
— Я смогу! — отозвалась та.
Они взялись за плиту так, чтобы не поднимать ее, а вскинуть нижний край и перебросить всю массу через поверженный столб. Он был прямоугольный, и Ахилл не боялся, что плита заскользит назад.
— Раз, два, три–и–и-и-и!
Возглас «три» перешел в неистовый рев.
— И–и–и-и–е–е-е! — заревел герой, впиваясь в края плиты побелевшими пальцами. Из–под его ногтей, из носа,
— А–а–а-а-аааа! — пронзительно закричала амазонка.
Ей показалось, что у нее отрываются обе руки, хотя она сдвигала едва ли десятую часть всей тяжести плиты… И все же эта малая помощь, может быть, даже одно то, что Пентесилея пыталась, разрывая свои мышцы, увеличить силу рывка, подарило Ахиллу победу! Плита дрогнула, приподнялась и перевернулась, соскользнув на другую сторону столба.
На каменных плитах, вдоль рухнувшей четырехугольной махины, вытянулось человеческое тело. Сплошь покрытое серой пылью каменного крошева, копотью, грязью и кровью, оно казалось неживым. Но тут на почерневшем, с запавшими щеками лице открылись и блеснули глаза, и легкая судорога губ, пытавшихся раскрыться в улыбке, ответила на отчаянный взгляд Ахилла.
— Я знал, что ты придешь мне помочь! — прошептал Гектор почти неслышно, едва шевеля губами. — Я тебя ждал…
Засохшая кровь покрывала его всего, смешиваясь с пылью и грязью, но то была не только его кровь — это Ахилл и Пентесилея отлично понимали. Куда страшнее было увидеть торчащий из груди троянского героя, с левой стороны, обломок стрелы. Такой же обломок виднелся в левом боку. Правая нога опухла, кровь еще слабо сочилась из огромной раны ниже колена — это был след от удара железной палицей.
И, тем не менее, как ни жутко выглядел Гектор, Ахилл перевел дыхание с некоторым облегчением: он видел, что все эти раны, во всяком случае, не смертельны. Если бы стрела попала в сердце, Гектор бы уже умер, а раз она прошла мимо сердца, то герою можно было помочь. Страшное давление плиты, под которой он пролежал двое суток, тоже, вероятно, не вызвало смертельных увечий: быстро ощупав позвоночник и ребра раненого, поскольку он лежал на боку, Ахилл убедился, что, по крайней мере, эти кости остались целы…
Пелид упал на колени возле раненого, бережно обхватил его и приподнял.
— Сейчас! — шептал он. — Сейчас, потерпи, прошу тебя…
Пентесилея сняла с пояса и подала Ахиллу свою небольшую кожаную флягу.
— Вода! — сказала она. — Дай ему воды. Он двое суток не пил.
Поддерживая Гектору голову, Ахилл осторожно прижал горлышко к его губам и влил в полуоткрытый рот несколько капель. Тот глотнул, потом уже сам жадно потянулся к фляге и выпил не меньше половины ее содержимого.
— Как хорошо, что ты взяла с собой воду! — воскликнул базилевс — Он умирал от жажды!
— Такие фляги у амазонок всегда с собой, — сказала Пентесилея, подавляя внезапное и совершенно непонятное ей желание закрыть лицо руками и позорно расплакаться.
— Ахилл! — теперь Гектор говорил гораздо
— Их увезли ахейцы, — ответил Пелид, понимая, что ложь недопустима, а молчание убьет Гектора скорее, чем самая жуткая правда. — Они живы, поверь!
Гектор глухо застонал, на миг прикрыв глаза.
— Мы найдем их, даю слово! — воскликнул Ахилл. — Держись, слышишь!
— Я держусь… Мои отец и мать? Остальные?
Голос героя был очень слаб, но говорил он достаточно твердо, видимо, вполне владея собой. Несколько глотков воды в полном смысле вернули его к жизни.
Ахилл ответил, не отводя глаз:
— Царь Приам убит. Убит Полит. Поликсена покончила с собой, чтобы не попасть в рабство. Кассандру, наверное, тоже увезли… Царица Гекуба жива, и ты скоро увидишь ее. Живы Деифоб и Троил, хотя Деифоб серьезно ранен. Город разрушен. Я говорю тебе все, как есть, потому что ты это вынесешь. А сейчас нам нужно идти.
— Ты не один? — Гектор с трудом перевел дыхание. — Кто с тобой?
— Пентесилея.
Герой всмотрелся. После того, как он столько времени провел в полной темноте, к нему только теперь стало возвращаться зрение — сначала он видел лишь смутные силуэты. Узнав амазонку, он вновь попытался улыбнуться.
— Конечно… Чаша… Поэтому ты жив.
— Я жив потому, что был еще нужен. Только я нужен был здесь раньше. Но хорошо, что успел хотя бы сейчас. Идем.
Ахилл осторожно набросил на полунагое, прикрытое лишь обрывками хитона тело друга свой плащ и встал на ноги, со всей осторожностью подняв драгоценную ношу.
— Опять тебе таскать меня на руках! — прошептал Гектор и закрыл глаза.
— Ахилл! — сказала вполголоса Пентесилея. — Послушай… Ты и сам видишь: стрелу надо вынуть сейчас — она прошла над самым сердцем… Его нельзя долго нести — кровь может протечь внутрь груди. Есть здесь где–нибудь вода, чтоб хотя бы промыть раны? Моя фляжка почти пуста.
— Вода есть неподалеку. Если только бассейн не разрушен. Пошли.
Коридор, по которому убегали Троил и Андромаха с Астианаксом, был цел, его лишь в некоторых местах наполовину завалили рухнувшие стропила и листы кровли. Там не было огня и уже почти не осталось дыма. Дальше, в зале с мраморными статуями, где все обрушилось и все, что могло гореть, сгорело, метались хищные птицы. Из–под обломков виднелись чьи–то тела, странным, жутким образом раскиданные среди кусков скульптур и ваз.
Еще лестница, еще переход. Ахилл не был уверен, что идет, куда нужно, но вышел прямо в центральный зал. Кровля почти вся обвалилась, обгоревшие стропила валялись на полу, свисали сверху, пепел и гарь витали в воздухе. Но бассейн, с одной стороны заваленный головешками и мусором, с другой стороны был чист. Ахилл ногой попробовал воду и понял, что акведук работает: вода была теплая!
— О боги, благодарю вас! — воскликнул он.
Герой снова опустился на колени, снял с раненого свой плащ и обрывки хитона и осторожно окунул его в воду.