Месть волчицы

Хьюз Норман

— Свободного стола предложить вам не могу, медина. — Мужчина не реагирует на оскорбление и продолжает сверлить воительницу жестким взглядом темно-карих глаз. — А что до ужина и ночлега, сожалею, но я подаю только вино. В этом заведении нет кухни и нет комнат для ночлега. Сожалею, медина.

У Сони уже готов сорваться с языка резкий ответ, но она осекается. Если сейчас затеять ссору с хозяином, ей неминуемо придется уйти, однако сие заведение не могло получить столь странное название просто так, за этим что-то кроется… возможно лишь испытание на пути того, кто пытается отыскать дорогу в схолу Шакала. Если так, то стоит

проявить изрядную долю терпения и подождать, чем все это закончится. Тем более, что последний человек, с кем достойно и прилично вступать в спор наемнице, это какой-то хозяин постоялого двора.

— Ну, хотя бы вина вы мне нальете? — с ледяной вежливостью осведомляется воительница. — Или и здесь есть какие-то затруднения? В таком случае я согласна и просто на кружку воды.

Хозяин отвечает ей по-военному сухим поклоном:

— Как будет угодно медине. Располагайтесь, где пожелаете. Я принесу вам вина.

По счастью, их негромкий разговор в дверях таверны не привлек излишнего внимания Мужчины, а их здесь не менее двух десятков человек, продолжают пить в свое удовольствие, за несколькими столами идет оживленная игра в кости, за другими кто-то громко спорит и рассказывает походные байки… словом, все как в тысячах других заведений, облюбованных наемниками и искателями приключений…

Соня медленно движется по проходу между столами, взглядом пытаясь отыскать местечко поспокойнее, как вдруг кто-то трогает ее за локоть. Она оборачивается рывком, — только для того, чтобы упереться взглядом в сияющую добродушную физиономию здоровяка, напоминающего скорее разбуженного от спячки медведя. Широкая ухмылка на грубом, точно вырубленном топором из дерева лице кажется неуместной, но взгляд не таит злобы, и Соня решает что тут, судя по всему, прямой угрозы нет.

— Чего тебе? — бросает она, впрочем, не слишком любезно. У нее своя тактика общения с подобными типами, и обычно она срабатывает. Увы, но женщине, которая вынуждена большую часть времени проводить в окружении мужчин, причем самых грубых и отвратительных представителей этой породы, приходится забыть о вежливости и хороших манерах…

На физиономии здоровяка отражается искреннее смущение.

— Прошу извинить, коли помешал, да вот приятель мой утверждает, что вы поможете наш спор разрешить. — Соня переводит взгляд на соседа медведя, и обнаруживает еще одно улыбающееся лицо, которое также не кажется ей слишком враждебным. Решив, что хрен редьки не слаще, и все собравшиеся здесь вояки друг друга стоят, она опускается на край лавки и окидывает обоих собутыльников взглядом.

— Буду рада помочь, если смогу. За это расскажете мне, какое вино лучше заказать в этой забегаловке, а то, судя по кислой физиономии хозяина, я не удивлюсь, если он в свои кувшины добавляет уксус.

Медведь хохочет над незамысловатой шуткой, и приятель его также с довольным видом улыбается. Он, впрочем, выглядит поприличнее своего товарища. Худощавое лицо с аккуратной черной бородкой, не лишенная изящества походная одежда, хотя изрядно потертая. Судя по черным бровям и носу с горбинкой, должно быть, аргосец или зингарец…

— Возьмите лакешское, — советует ей парень с повадками мессантийского гранда. — Кстати, позвольте представиться, мое имя Игла. А этот монстр из преисподней — Барсук. Он родом из Бритунии. Впрочем, по его манерам, в этом не может быть сомнений. Большей деревенщины, клянусь Митрой,

вы не сыщете по всей Хайбории.

— Забавные у вас имена, — Соня не может удержаться от комментария, хотя обычно подобное не принято в среде наемников. И все же редко кто представляется кличками.

Зингарец разводит руками.

— Как выяснилось, здесь так принято.

— Здесь? — Соня, вопросительно подняв бровь, обводит рукой таверну. На что Барсук, улыбаясь, трясет головой.

— Не-е, — басит он. — Не в таверне, конечно, а среди тех, кто хочет учиться в схоле Шакала.

Вот так, сразу в яблочко. Впрочем, остается еще опасность подставы, какого-то хитроумного обмана, но… а с какой стати, собственно? Соня и без того знает, что она не единственная прибывшая в Коршен с подобной целью. Чего удивляться, что эти двое здесь за тем же самым. И разумеется, где, как не в заведении под красноречивым названием «Равноденствие», им всем собраться за пару дней до этой торжественной даты?..

— Остальные… тоже? — она многозначительно обводит взглядом прочих пирующих.

— Ну, разумеется, — Игла пожимает плечами. — Хотя должен признать, что из дам вы — первая и единственная. Поговаривали, впрочем, еще об одной, но я ее своими глазами не видел. Возможно, конечно, что речь шла о вас…

— Едва ли. Я только вчера приехала, И давайте не будем друг дружке выкать, раз уж нам суждено стать сокашниками, — предлагает Соня, махнув рукой хозяину таверны, чтобы взял у них заказ. Тот, впрочем, подходит уже с полным кувшином и ставит его перед воительницей вместе с глиняной кружкой.

— Я взял на себя такую смелость, медина. Это одно из моих лучших вин.

— Благодарю, — Соня — сама любезность и не собирается спорить.

Медведь, в чьей огромной лапище огромный кувшин тонет, словно крохотный пузырек, разливает вино по кружкам.

— Ну, а тебя-то как звать, Рыжая?

— Рысь, — отвечает Соня, задумавшись, откуда ей пришло на ум это прозвище. В детстве ее так называл брат… Ладно, пусть будет Рысь.

— И давно вы. в этом городишке? — спрашивает она, пригубив вино, которое, надо отдать должное хмурому тавернщику, оказывается весьма недурным.

— Я — три дня, — отвечает Игла. — А он — уже целую седмицу. Здоровяк, похоже, любит везде приезжать заранее.

— А что такого-то? — басит бритунец. — Пока дороги, пока то да се, кто может знать, что случится? А опоздаешь, так ведь полгода ждать до следующего равноденствия.

— Верно, — Соня кивает, потом спохватывается: — А про какой спор вы говорили? Или это была уловка, чтобы завлечь меня за свой стол?

Зингарец покаянно бьет себя в грудь кулаком.

— Конечно, уловка. Хотя спор имел место Мы говорили о метательных ножах. Барсук утверждает, что лучшие из них — немедийские, с клеймом орла, мне же кажется, что зингарские лайи гораздо дальше в полете, да и центруются увереннее.

Соня погружается в задумчивость, ибо вопрос не из тех, на которые стоит отвечать с легкостью и без должной серьезности» Ее не удивляет, что спорщики обратились именно к ней, поскольку не могли не заметить двух метательных кинжалов у нее на поясе, — даже если непрофессиональный взгляд мог пропустить рукоять, торчащую за отворотом сапога, и не заметить лезвие в особых ножнах на левом предплечье. Впрочем, она сильно сомневается, что от наметанного взгляда Иглы подобное могло бы ускользнуть.