Месть
Шрифт:
Он начал просматривать свои карточки оперативных наблюдений. После пятой или шестой ему стало нестерпимо скучно — ничего, кроме каких-то ненужных имен и названий каких-то мест. Он снова взял шестую по счету карточку и заново перечитал внесенные туда имена. Около двух месяцев назад этих людей задержали за то, что они ехали с открытым багажником, но полицейский отпустил их, переписав имена. За рулем машины сидел Бобби Эрнандес. Пассажиром был Мэнни. Кроме них в машине находились Кармен Лопес, Хесус Вальдес, и Ричард Наварро. Каннингхэм выпрямился, почувствовав, как его охватывает дрожь возбуждения. Кармен Лопес и ее друга Питера Макдональда в прошлом месяце зверски убили в Вентуре. Двое из пятерых обвиняемых,
Пора отпускать Мэнни. Рисунок уже готов. Если это действительно тот самый человек, которого Мэнни видел утром, то с ним приходилось согласиться. Убийца выглядел и вправду весьма необычно. Рот маленький и правильной формы, нижняя челюсть округлая, нежной конфигурации. В целом рисунок оставлял странное впечатление. Судя по нему, а точнее, по его компьютерной копии — фотороботу, можно сказать, что шапочка была низко надвинута на лоб, но очень высоко торчала на затылке. Волос вокруг ушей не было, на шее тоже не было видно никакой растительности, видимо, поэтому Мэнни решил, что человек лысый.
— Сделайте копии и разошлите во все агентства Калифорнии. Позаботьтесь, чтобы все сотрудники нашего отдела тоже получили по копии, — жестко приказал он художнику. — Помните, что он вооружен и очень опасен и разыскивается по обвинению в убийстве.
Художник был высок, темноволос и тщательно ухожен. В отделе он работал сравнительно недавно.
— Ха, вообще-то сегодня у меня выходной, и потом я просто художник, мое дело составить на компьютере фоторобот и все. У меня на сегодня планы. Мне скоро надо встретиться с женой. У нас есть отдел размножения копий. Это их дело, вот пусть они этим и занимаются. Я только делаю оригиналы, понимаете?
— В гробу я видал этот отдел копий. Они не станут этим заниматься сегодня и все свалят на завтрашнюю смену. Сделайте копии и стойте там с ними до тех пор, пока они при вас не разошлют факсы. Сделайте это, или завтра я на обед вместо курицы изжарю вашу задницу. — Подталкивая Мэнни к выходу, он ласково говорил ему: — Пошли, пошли. Ты и я сегодня станем друзьями не разлей вода. Еще вечер не кончится, а мы с тобой успеем крепко подружиться.
Глава 13
Проведя два часа в тревожном забытье, ворочаясь и мучаясь от кошмарных сновидений, в которых ей угрожал ножом одетый в красное человек с отверстой раной в груди, Лили ехала в снятый ею дом. Шейна, окаменевшая от принятых лекарств, осталась с отцом. Когда Лили открыла входную дверь, в нос ей ударил запах рвоты, и она, борясь с подступающей тошнотой, бросилась на кухню за хвойной солью. Вымыв ванную, она вооружилась обычной тряпкой и тщательно вытерла все поверхности, которых мог коснуться насильник. Вырванный ею накануне из папки листок с его адресом она аккуратно разгладила и вставила на место, решив, что потом заедет в копировальную мастерскую, снимет ксерокопию и вложит лист на место окончательно. Она вызвала по телефону бригаду следователей и экспертов и без сил рухнула на кухонный пол. Дверь на улицу была открыта, небо затянуто облаками. Сверху даже упало несколько капель дождя, которые поблескивали на листьях розовых кустов.
Погода полностью соответствовала мрачным обстоятельствам. Лили вспомнила, что в детстве на Страстную пятницу всегда шел дождь, он всегда шел в день, когда распяли Христа. Мать говорила ей, что небо мрачнеет в три, в тот самый час, когда Он умирал
С самого первого дня и до сих пор она не могла полностью осуждать деда за то, что он с ней сделал. Ведь она сама заползла к нему в кровать, где он лежал, напившись с вечера бренди, которое бабушка запрещала ему пить, когда была дома, потому что он болел диабетом. Бабушка была маленького роста, в ней не было и пяти футов, и он в своем пьяном полубеспамятстве перепутал ее с бабушкой, воспламененный воспоминаниями молодости. После случившегося он стоял на коленях возле кровати, молился, замывал кровь и упрашивал ее сохранить все в тайне. Он сказал ей, что в темноте случайно ушиб ее локтем, и она поверила, а как же иначе, ведь ей было всего восемь лет и она мало что понимала. На следующий день она получила роскошный подарок к своему дню рождения — ей подарили пони, которого дед привел на ранчо.
Но извращенное желание его не исчезло. Следующие пять лет каждое лето он приставал к ней, гладил ее, ласкал, щупал ее своими пальцами в потаенном месте. Каждый раз, когда она позволяла ему это делать, он одаривал ее экстравагантными подношениями. То, что он лапал ее, было не самое худшее, иногда ей это даже нравилось и было приятно. Она плотно закрывала глаза и начинала фантазировать, что он купит ей на этот раз — новую красивую куклу, или удобное седло для пони, или чудесное новое платье. Шли годы, она начала понимать: то, что она делает, дает ей то, чего в большинстве своем лишены другие дети: власть. Стоило ей захотеть, и она могла заставить его плакать, пригрозив, что расскажет все, что они с ним делают. Для всех окружающих он был героем: богатым и щедрым бывшим вице-губернатором Оклахомы, бывшим президентом Ротари-клуба, членом нескольких благотворительных обществ. Когда мать Лили говорила о нем, в ее глазах появлялся живой блеск, а ее отец открыто им восхищался. Каждый раз на Рождество бабушка и дедушка приезжали к ним на своем роскошном «линкольне», груженном дорогими подарками для всей семьи. Лили отвлеклась от своих мыслей и начала бездумно раскачиваться взад и вперед, сидя на полу кухни.
В один из знойных далласских дней Лили каталась на велосипеде вдоль своего квартала, играла на крыльце, а потом, чтобы охладиться, облилась из садового шланга водой. Школа была уже закрыта, шел второй день летних каникул. Это был страшный год, с ночными кошмарами и ночным недержанием мочи, но она свято хранила свою тайну. Она пришла домой, чтобы переодеться. В ее комнате мать укладывала чемодан, который она положила на кровать.
— Этим летом я не буду давать тебе много вещей, — сказала мать, — ты каждый раз привозишь с собой столько обновок.
Тут до матери дошло, что Лили мокрая с ног до головы и что с нее капает вода.
— А ну-ка иди переоденься, пока не простыла. Смотри, с тебя на ковер ручей течет. — Мать раздражалась на глазах. Лили не двинулась с места. Она просто не в состоянии была шевельнуться.
— С тобой что-то неладно? Иди переоденься… сейчас же. Вы меня слышите, юная леди?
— Я не хочу, — закричала Лили. — Не хочу… не хочу.
Вызывающе уперев руки в бедра, она с силой мотала головой из стороны в сторону, разбрызгивая по стенам воду. Она подошла к кровати и двумя руками сбросила на пол наполовину собранный чемодан, он с грохотом упал на пол. Трусики и чулки рассыпались по полу.